Он выходит наружу и говорит: «Я не очень хорошо вижу комнату. Я... вижу её ясно, я всё-таки вижу её».

Причина этого в том, что вы изменили систему ценностей преклира; и, как мы уже однажды видели раньше, вы устраняете какие-то вещи в диапазоне усилия, и на поверхности показывается диапазон эмоций и так далее.

А вы спрашиваете: «Видите ли вы потолок? Какой он? О? Ну, скажу вам, приготовьтесь испытать настоящий шок, потому что... ну, ладно. Сейчас я не буду говорить вам об этом. Просто посмотрите на потолок».

Вы проводите оценивание, положив в его основу цикл действия. Как вы хорошо знаете, цикл действия располагается между 40.0 и 0.0 на шкале тонов, но... любая область шкалы может быть небольшим циклом с теми же названиями составляющих; однако у вас есть основной цикл, главный цикл... Что ж, на самом деле вы просто проводите оценивание, положив в основу всю шкалу, так что вы можете об этом больше не беспокоиться.

Да, вот как можно потерпеть неудачу. Вот как можно потерпеть неудачу... я дал вам хороший план действий. Но я больше заинтересован в том, чтобы дать вам план действий, следуя которому можно добиться успеха.

В вашем учебнике вы найдете перечисление циклов действия: начать, изменить, остановить; создание, изменение, разрушение; быть, делать, иметь; пространство, энергия, время.

Один из лучших способов добиться успеха – это провести преклиру ассесмент. И вот та основа основ, которая должна присутствовать на всём протяжении каждой сессии, с каждым преклиром: выясняйте, что он, чёрт возьми, делает! И когда он говорит что-то, выясните, что он сказал, если вы не понимаете этого. И если он говорит вам нечто странное, чего вы не можете понять сразу же, то выясните, что он сказал вам и о чём он ведёт речь.

Это лишь некоторые из них. И на самом деле, если бы вы захотели, вы могли бы проводить оценивание, используя каждый пункт каждого цикла действия. Вы могли бы взять все циклы действия и каждое существительное, какое только можете вспомнить, вы могли бы проработать эти вещи, и... вы могли бы расширить оценивание. Его длина ничем не ограничена.В действительности вы пытаетесь сделать следующее. Вы могли бы провести очень простое оценивание, такое, какое я провел здесь преклиру в первый день... вы могли бы использовать это относительно простое оценивание и просто продолжать работать, исходя из его результатов.

От преклира вам необходимы данные. Вы не просто засыпаете преклира вопросами и командами, как из рога изобилия. Весь одитинг может провалиться с треском, если вы будете упорно пользоваться лишь односторонним каналом общения, от вас к преклиру. Выясните, что он делает. Когда вы попросили его создать мокап, сделал ли он это? Подождите, пока он не скажет: «Угу».

Или вы могли бы провести огромное оценивание, в котором содержался бы каждый пункт цикла действия, каждый цикл действия, в сочетании с каждым существительным, которое вы только сможете раздобыть. Это было бы интересно, не так ли?

Когда вы сказали: «Наполните комнату черепами», – не говорите тут же: «Теперь превратите их всех в младенцев. Хорошо, теперь спустите их вниз по лестнице».

Это... да уж! Вы, вероятно, могли бы взяться... если бы вы называли пункты быстро, то вы могли бы все это организовать... и у вас было бы всем оцениваниям оценивание.

И он отвечает: «Минуточку. Я пытаюсь получить один череп».

Вероятно, я возьмусь за это дело и составлю таблицу для оценивания... составлю большую таблицу для оценивания, чтобы вы могли работать с ней до некоторой степени автоматически, и чтобы она показывала со всей очевидностью, с какими макетами вам необходимо поработать. Но вы могли бы безо всяких проблем составить такую таблицу сами, просто путем сочетания элементов циклов действия со всеми возможными наименованиями объектов и прочими существительными.

Вы говорите: «Хорошо, вы спустили их вниз по лестнице? Ладно, теперь выведите их всех на улицу».

Двигаясь дальше, попадаешь в нечто абстрактное. На самом деле вам нет необходимости углубляться в это еще дальше, чтобы провести преклиру хорошее оценивание. Как только оценивание проведено, сразу выясните, что он может делать.

Преклир говорит: «Погодите. Я пытаюсь получить этот один череп. То есть...»

Например, мы не провели оценивание преклиру, и в результате показания Э-метра начали исчезать, из-за того, что что-то происходило с руками преклира.

А вы отвечаете: «Что ж, замечательно. Теперь возьмите здание, которое стоит в конце улицы, поставьте его набок и полностью набейте его младенцами».

Что вам следует делать? Вот преклир сидит, изменяет постулаты или что-то в этом роде, и вдруг говорит: «У меня начинают холодеть руки». Что ж, вы выясняете, какой постулат он только что изменил. Просто возвращаетесь назад и выясняете, какие постулаты он изменяет.

Человек уже весь на взводе, а вы загружаете его, загружаете его, загружаете его... пока он не впадёт прямиком в апатию. Самый быстрый способ ввергнуть преклира в апатию – это не позволять ему выполнить то, что вы сказали, прежде чем вы попросите его сделать что-то ещё.

Если вы нашли такой постулат, то выясните, не сможет ли преклир создать какие-нибудь макеты, которые изменяют этот постулат. Он наткнулся на постулат: «Мне не обязательно умирать» — и у него начали холодеть руки. Ого! Что делать? Вы просто чрезвычайно тщательно прорабатываете умирание. Пусть он у вас умирает, и его родственники умирают, и так далее.

Хотел бы я иметь большой топор, чтобы зарубить это вам на носу. Или повесить на всех стенах в тех комнатах, где вы будете одитировать, большую надпись: «Христа ради, выясняйте, что делает преклир!»

Если бы в этот момент вы проводили оценивание или если бы преклир просто держал в руках банки Э-метра, то вы могли бы сказать: «Посмотрим. Мама умирает, дедушка умирает, бабушка умирает, женщины умирают, мужчины умирают, дети умирают». Вы внезапно натыкаетесь на «Дети умирают», и Э-метр может сделать вжи-и-и-и-и-их! Вы бы сэкономили несколько минут, просто прося его создавать макеты, в которых умирают именно дети. Понимаете, как это делается?

Не пишите мне потом письма такого содержания: «Стандартная рабочая процедура, процессинг создания», – или что-то в этом роде, – «на некоторых людях не работает. Мне попадаются милые, весёлые, спокойные девушки, и, по-видимому, на них он работает; но каждый раз, когда я пытаюсь применить его к кому-то ещё, он, по-видимому, на них не работает. Поэтому я провёл обширное научное исследование, такое же обширное, какие проводят в Ферхоупе, штат Алабама, и в психологическом институте в Финиксе, и я открыл, что процессинг создания работает только на молодых девушках, находящихся в довольно апатичном умонастроении, и не применим ни к каким другим типам кейсов».

Проводя оценивания — проводите ли вы это как формальный одитинг или останавливаетесь посреди сессии и просто расспрашиваете преклира о том, о сем, — вы находите много материала.

Вы могли бы прийти к такому выводу, если бы не выяснили, что делал этот человек. Поскольку происходит вот что: он может работать лишь с кейсом, который создаёт мокапы правильно, быстро... создаёт их правильно и создаёт их быстро. Это единственный тип кейса, на котором такое срабатывает. И такие кейсы будут попадаться вам по чистой случайности.

Что ж, руки у преклира стали холодными, и ничего не было сделано по этому поводу, потому что вы не проверили, с каким постулатом он только что работал. И если это не было немедленно установлено... Разумеется, очевидный выход из положения — просто начать работать с «руками».

Итак, вы понимаете, что ваш процессинг в стиле та-та-та-та-та-та-та... проводите его так быстро, как вам угодно, но ждите подтверждения. И если человек говорит: «Ммуоззвелзм», – вам не следует думать: «Ну, он просто бормочет себе в бороду» – и продолжать работать. Нет, вы должны спросить: «Что вы сказали?»

При малейшей возможности включайте в состав любого макета электричество, полосы энергии, искры и лучи... где угодно, где вы можете всунуть это в макет.

Он, вероятно, пытается сказать вам: «Послушайте, я только что понял, что я в действительности не нахожусь в своей голове. Я очень ясно вижу эту комнату с потолка, и странная соматика, которая у меня есть в голове, объясняется тем, что я размазываюсь по потолку каждой комнаты, в которую вхожу».

Если вы работаете с «руками», то помещайте на большие пальцы искры. Если вы работаете с «телами в гробах», то помещайте на гроб голубые огни, красные искры и тому подобные вещи сверху и снизу. Иначе говоря, давайте проработаем это С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ СИЛЫ. А поток, электроника, и так далее — это для тэтана сила.

Он скажет... будут обнаруживаться самые невероятные вещи. Всё это будет находиться в рамках изложенных здесь законов, правил и наблюдений, но вы должны слушать внимательно. И он... речь преклира не отличается громкостью, или лаконичностью, или чёткой дикцией, или чем-либо таким.

Если вы натолкнулись на слишком тяжелые потоки, то, конечно, вы можете проходить шланги, или пожарные гидранты, или что-то еще в этом роде, или вы можете просто продолжать работать с объектами. Вы будете удивлены. Понимаете, у меня есть небольшая трудность с тем, чтобы донести до вас всю простоту этого; мне задают вопросы, которые говорят о том, что вы хотите иметь нечто строго регламентированное, чтобы не приходилось думать. По правде говоря, вы не можете проводить человеку процессинг, не думая. Конечно, вы можете просто быть Э-метром, просто сидеть там и быть Э-метром. Но я никогда еще не видел, чтобы Э-метр привел кого-то в хорошее состояние, если только не было кого-нибудь, кто считывал бы его показания. Для одитора это совершенно необходимый прибор, если только он смотрит на стрелку и выясняет, как она себя ведет и почему…

И если у вас не установлен канал двустороннего общения с преклиром – бах! И он опускается до апатии.

Хорошо, допустим, у какого-нибудь преклира, как я уже говорил, мы внезапно начинаем получать падения абсолютно на всем. Что ж, лучшее, что можно сказать об этом преклире, — это то, что у него происходят падения на всем. А у другого преклира мы не видим ничего, кроме нерешительности, нерешительности, нерешительности. Ради всего святого, вы должны знать что-то об анатомии «может быть». Конечно, если у преклира имеется множество огромных «может быть», то он будет очень нерешительным по поводу создания, и разрушения, и всего остального.

Я скажу вам, что вы можете сделать. Вы ни в малейшей степени не применяете гипноз. Гипноз – это совершенно... это нечто совершенно противоположное... когда человека заставляют соглашаться со всем этим. Вы заставляете его соглашаться с этим сильнее и сильнее, сильнее и сильнее.

Итак, давайте поместим объект туда и объект сюда. И давайте работать до тех пор, пока преклир не сможет определять, находится ли объект там или он находится сям.

И если бы вы сказали загипнотизированному человеку: «Хорошо, теперь пусть обе ваши руки поднимутся в воздух. А теперь скрестите ноги». Знаете, что произойдёт с человеком? Он тут же прямиком впадёт в полнейшее замешательство... просто немедленно. Ведь он не способен выполнить два действия сразу. Следует подождать, пока поднимутся его руки, прежде чем вы попросите его скрестить ноги.

Первое, что можно сказать о «может быть», — это то, что оно представляет собой замешательство относительно местоположения. Это замешательство относительно бытийности, это замешательство относительно делательности и замешательство относительно обладательности. И оно слишком хорошо сбалансировано, чтобы ситуация могла разрешиться сама собой. Иными словами, все сбалансировано, все уравновешивает все остальное, и человек просто не может определиться по этому поводу.

Находясь под гипнозом, человек может делать что угодно, пока ему позволяют выполнять отданное распоряжение, по одному за раз.

Способ добиться этого состоит в проведении различий. А способ различения состоит в том, чтобы поместить один объект в одно место, и затем еще один объект — в другое место, а потом еще один — в какое-нибудь другое место. Очень легко... проще простого.

Итак, выясните, выполнил ли человек то, что нужно.

Возьмите первую Q, Q1. Если человек может делать это, то он может различать. Если он может делать это, то он может начинать и останавливать по собственному желанию. Понимаете, все эти циклы действия вытекают из Q1... здесь есть очень тесная связь. И в процессинге гораздо важнее изменять местоположение чего-либо или размакетировать какие-нибудь объекты реальной вселенной, чем потакать бессчетным умствованиям на этот счет.

Вы можете ошибиться, действуя слишком быстро; но вы не можете ошибиться, действуя слишком медленно.

И если процессинг действия вообще существует, то это именно он и есть. Если можете, обеспечивайте, чтобы объекты постоянно перемещались.

В некоторых областях существуют ошибки в какую-то одну сторону. При геодезических съёмках можно допустить парочку таких ошибок. И одна из них заключается в том, что во время геодезических съёмок всегда ошибаются в сторону недооценки расстояния. Я не буду углубляться в причины того, почему так происходит, но вы берёте мерную цепь, протягиваете её между двумя геодезическими пунктами, и единственная ошибка, которую вы можете совершить, – это недооценить расстояние. Цифра, которую вы получаете при измерении мерной цепью, всегда меньше настоящего расстояния. Это может быть лишь тридцать миллиметров на милю, но это всегда меньше и никогда больше. Иными словами, нет компенсирующих ошибок. Вы не можете получать завышенное значение, завышенное значение, завышенное значение.

Вам нет необходимости быть очень уж скрупулезным при оценивании, потому что те моменты, с которыми вам необходимо работать в кейсе, будут выявлены очень легко и будут просто бросаться в глаза. У вас не будет никаких затруднений с тем, чтобы что-то выявить в кейсе. Вы получите падение стрелки. И если вы просто пробежались по восьми динамикам, задавая вопрос: «Хотите ли вы создавать…?» — и человек спрашивает: «При каких обстоятельствах?» — или: «Когда я должен создавать это?» — или: «Что я буду делать с этим?», — то человек испытывает нервозность по поводу создания этого, можете спорить на последний доллар. Он не хочет принять на себя ответственность за создание, так что он будет создавать это для кого-то еще. Уловили идею?

Когда вы просите преклира создавать мокапы, происходит то же самое. Вы можете ошибаться лишь в сторону слишком быстрой подачи команд; вы не можете ошибаться, подавая команды слишком медленно. Вы можете сделать всё очень скучным, но это лучше, чем подавать команды слишком быстро.

Итак, мы получили «расстройство по поводу создания». И как можно справиться с этим расстройством? Просто создавая макеты, вот и все. Пусть преклир просто берет и создает их. Затем проведите другое оценивание и выясните, что стоит преклиру поперек дороги.

Я не прошу вас проводить эксперименты или баловаться с этим. Я просто говорю вам, что ошибка, которую вы можете совершить, – это ошибка в сторону сокращения... попытки сократить время процесса.

Человек говорит: «Разрушать? А почему я должен разрушать это? Почему я не должен разрушать это? Не знаю, хочу ли я разрушить это». Он испытывает нервозность по поводу разрушения, не так ли? Он не хочет принять на себя ответственность за разрушение этого. Следовательно, он не может управлять силой разрушения, направленной против этого; и, следовательно, проводить ему процессинг или оценивание становится очень, очень просто: вы приводите его в состояние, чтобы он мог заставить исчезнуть хоть что-то. Вы обнаружите, что он более всего готов разрушать те предметы, которые не имеют ценности. Найдите что-нибудь, что, как он полностью убежден, не представляет совершенно никакой ценности ни для кого, включая его самого, и тогда он полностью разрушит этот предмет.

Сейчас этот процесс такой быстрый, он работает как молния. И вы просто даёте человеку чуть больше времени, просите его проделать это ещё пару раз и ещё пару раз, просите выполнять по одному действию за один раз, и готово дело. Это действительно очень просто, но выясняйте, о чём говорит преклир.

Возьмите обертку от жвачки или кусочек жвачки... пойдите и найдите жвачку где-нибудь под креслом в театре. И затем пусть он осторожно возьмет эту жвачку и сделает ее меньше или больше. Или бросит ее куда-нибудь, чтобы она никогда снова не попала в чье поле зрения. Это очень близко к разрушению, понимаете? И продолжайте работать, продвигаясь по этой постепенной шкале.

Я проверил работу трёх одиторов и выяснил, что у шести кейсов, с которыми они работали, произошёл резкий спад и самим этим одиторам пришлось выручать преклиров, потратив на это в общей сложности ещё тридцать пять часов одитинга. У кейсов произошёл резкий спад. Почему? Потому что эти одиторы никогда не удосуживались выяснять, о чём говорят преклиры.

Итак, как я говорил, вы можете провести оценивание по полной шкале или просто небольшой оценивание. Но, определенно, вам лучше позадавать преклиру вопросы по списку родственников и людей, с которыми преклир был каким-то образом связан, и по списку частей тела — эти списки содержатся в «Руководстве для преклиров». Как-нибудь я займусь этим и запишу все это для вас.

Преклир произносит: «Юп-юб-ваб-заб-зуб-туб».

Вы должны спросить его об этих вещах. Вы должны спросить его о динамиках, о его теле и о людях, которые в большей или меньшей мере доставляют неприятности всем. И вы сразу же со звоном налетите на расчет этого кейса: «Создал бы ты бабушку?» Вжих!

И одитор обрывает его и говорит: «Хорошо. Так-так. Ну... выбросите этого слона из окна».

«Ты хочешь сказать, что не создал бы бабушку?»

И преклир произносит: «Ваб-лаб-заб-заб-заб».

«Мне очень грустно с тех пор, как бабушка...» (падение стрелки происходит лишь на «бабушке», понимаете?) «Мне очень грустно с тех пор, как бабушка ушла из жизни».

И одитор говорит: «Что ж... это сложно? Тогда переверните его вверх ногами».

Что вам делать? Вам не обязательно идти дальше. Он у нас застрял на «бабушке» прямо во время оценивания. Если хотите, вы можете идти до конца и провести оценивание кейса полностью, но вы обнаружили ОГРОМНОЕ ПАДЕНИЕ СТРЕЛКИ! Все, что вы ищете, — это некое ВЫДАЮЩЕЕСЯ ПАДЕНИЕ СТРЕЛКИ! А вам видны маленькие, крохотные падения стрелки. Но вам нужно, чтобы стрелка заскакивала за ограничитель!

И всё это время преклир пытается сказать ему: «У меня факсимиле моей мамы, оно зависло прямо у меня перед лицом, и я не могу избавиться от него».

Кстати, я продолжаю проводить оценивание лишь до тех пор, пока Э-метр находится в исправном состоянии. Но когда возникает угроза его работоспособности, я бросаю это и начинаю проводить процессинг. Это хорошее правило. Просто не будьте...

И всё, что наваливается поверх этого факсимиле, – это замешательство, замешательство, замешательство, замешательство. И иногда, как это ни ужасно, преклир вынужден был отсоединяться от коммуникационной линии и справляться с ситуацией сам. И он немедленно отстранялся от одитора.

не думайте, что вы должны изучать жизнь преклира через увеличительное стекло. То, что вы ищете, возможно, настолько же очевидно, как эта МЭСТ-вселенная.

Я знаю один кейс... то есть, ещё один... не знаю, какое количество часов одитинга и какое количество тяжкого труда пришлось затратить на этот кейс дополнительно в результате следующего невероятного обстоятельства: три раза этот человек был вне головы и чётко видел комнату и говорил одитору об этом, а одитор так тараторил и так долбил преклира командами, что преклир не мог добиться, чтобы тот его понял! И он по-прежнему получал процесс, который не имел никакого отношения к тому, что он делал!

Каким образом вы работаете с бабушкой? По постепенной шкале. Мы наконец доходим до того, что получаем тротуар, по которой когда-то ходила бабушка. Человек не знает, ходила ли она по ней, но предполагает, что могла. И что мы делаем с дорожкой? Отмечаем ее в протоколе и что-нибудь с ней делаем. И затем мы получаем что-нибудь еще, к чему бабушка могла иметь отношение, и так мы ни шатко, ни валко продвигаемся вперед, пока наконец не получаем старый, истертый дрянной шнурок, который весь износился и который бабушка выбросила. И у нас есть что-то, с чем мы можем проделывать это... мы можем начинать, останавливать и изменять это.

Отнеситесь же к этому серьёзно. В конце концов преклир впал в апатию по поводу того, чтобы выходить из головы, отправляться куда-нибудь или делать что-либо. В итоге он просто сдался и бросил всё это дело. Это замечательное достижение в послужном списке одитора, не так ли?

И что вы делаете с этими объектами? Вы помещаете их спереди от преклира, позади преклира, над преклиром, по бокам от преклира и под преклиром, помещаете их далеко от него и близко. Вот что вы делаете с ними. И вы изменяете их цвет. И вы изменяете их размер. И, конечно, вы превращаете объект в другой объект. Вы превращаете дорожку в коровью тропу, превращаете коровью тропу в бульвар, превращаете бульвар в восьмиполосное супер-пупер-шоссе, и его вы превращаете снова в коровью тропу, а ту превращаете снова в дорожку. Просто продолжайте изменять, трансформировать, модифицировать это. Это действительно слишком легко, чтобы об этом беспокоиться.

Три раза преклир был снаружи! С полным видео и полным восприятием. А когда он вышел из головы в последний раз, когда его наконец вытащили из головы, его вытащили только с помощью неделикатных силовых приёмов. У него практически не было восприятий, тон был в самом низу, всё было порушено... и чтобы снова привести его в порядок, его просто тащили обратно наверх в течение ста пятнадцати часов одитинга.

Однако вы скажете: «Послушайте, в постулатах есть всякие абстрактные расчеты». И в действительности все, что находится выше уровня действия, будет абстракциями. Так что абстракции, о которых вы беспокоитесь, имеют самое непосредственное отношение к делу. А объекты, которые вы должны перемещать, не являются абстракциями. Вы перемещаете мячи, лошадей, коров, жевательные резинки и так далее. Но как насчет того, что, по словам преклира, он не может вспомнить, не может забыть, не может сделать то, не может сделать се? Это все абстракции.

Почему так произошло? Потому что когда преклир говорил: «Мак-уап-уаб-уаб», – у этого тупицы, у этого недоумка одитора не хватило мозгов спросить: «Что вы сказали?» И он бы обнаружил, что у человека были трудности с тем, чтобы двигать челюстями, потому что он был вне головы.

Единственное, что не так с преклиром, — это МЭСТ-вселенная, давайте не будем забывать об этом. Вы обнаруживаете его здесь, и он соглашается с ней.

Бог ты мой, требуется колоссальная гениальность, чтобы быть настолько тупым! Это линия двустороннего общения, и она всегда будет линией двустороннего общения. Преклир хочет что-то сделать, и он хочет сотрудничества в достижении того, чего он хочет достичь.

Первый уровень абстракции, непосредственно над... это не самый высокий уровень абстракции, это уровень слияния между объектами и мыслями. Это первый уровень абстракции. До этого момента у нас есть коровы, лошади, жевательная резинка и крем-сода. С какой первой абстракцией вы сталкиваетесь, попадая в сферу языка? Это «забыть» и «вспомнить».

Есть определённые вещи, которые он не может делать. Одитор, проводя одитинг, даёт преклиру способность делать это. Если с преклиром происходит нечто странное и необычное... Например, ему в лицо постоянно летят сковородки, или что-то вроде этого... просто одна за другой летят эти проклятые штуковины... и каждый раз, когда он пытается создать мокап, бог ты мой! ему постоянно ударяют по лицу сковородки. Одитор, который этого не обнаруживает, не справится с этим. И все эти сковородки могут навести на преклира такой страх, что он не сможет внятно говорить о них. И у него происходит нечто вроде упадка сил из-за того, что его расшибают в лепёшку эти сковородки, и он не может произнести это название. Он называет их «птюхами».

Если бы вы были глухонемым и пытались учить ребенка, как бы вы объяснили ему значение слова «забыть» и значение слова «вспомнить»? В основе всего языка находятся объекты. Язык символизирует объект, или обстоятельство, или состояние бытия. Вот и все, что представляет собой язык. Конечно, это состояние может быть состоянием действия или статичным состоянием.

Одитор не должен настаивать на том, чтобы преклир сообщал всё очень разборчиво в плане слов, но он хочет, чтобы идея была передана. И если он желает, чтобы преклир и дальше продвигался вперёд, он будет настойчиво узнавать, что это было... не спрашивая об этом гневно, или злобно, или рассерженно, или как-то в этом роде, а просто терпеливо спрашивая, что это было. Он должен принять на себя ответственность за то, что не услышал это, а не вызывать у преклира чувство, что тот всегда несёт ответственность за то, чтобы изъясняться сверхпонятно.

Это довольно подробно описано в «Самоанализе». Это есть в одном из поздних действий, где говорится о ловле рыбы в озере Танганьика. Это примерно в середине книги. По-моему, это не в самом тексте, а в описании к действию 11... не к действию 11, а к списку 11, что-то вроде этого, или к списку 9. Это довольно далеко от начала. Там говорится о языке: о том, что такое язык, и каков первый уровень абстракции. Мы открыли это уже давно.

Вот один из способов, с помощью которых одитор поднимает кейс по тону. Человеку с огромной скоростью летят в лицо сковородки... они молотят по нему, и так далее... давайте возьмём всю треклятую вселенную, наполненную сковородками, повяжем розовые бантики на их ручки, затем снабдим каждую сковородку пятью ручками, и давайте просто сделаем так, чтобы этого было больше, больше, больше и больше. Превращайте сковородки в другие предметы и меняйте их цвет. Пусть у человека будет больше этого, пока он не обнаружит: «Боже мой, эти штуки не причинят мне боли, сколько бы их ни было». И он воскликнет: «Ну их к чёрту!» И он... затем он справится с одной сковородкой, отбросит её прочь.

«Забыть» и «вспомнить». Как заставить кого-нибудь забыть? Как глухонемой может заставить маленького ребенка вспомнить? Тот не знает слова «вспомнить». Каждый раз, когда ребенок будет пытаться выбросить что-нибудь, глухонемой будет снова давать ему это. Каждый раз, когда ребенок будет оставлять что-то, глухонемой будет снова давать ему это. И наконец ребенок впадет в апатию по поводу этого и будет держать этот предмет при себе.

Уловили идею? Преклир попал в состояние, с которым он не может справиться, потому что там слишком много чего-то? Сделайте так, чтобы этого было больше.

И каждый раз, когда ребенок хотел бы что-нибудь или имел бы что-нибудь и пытался удержать это, вы бы учили его забывать, просто отбирая у него это или не позволяя ему иметь это.

Почему? Практически полжизни преклир пытался замедлить и остановить это. Естественно, ускорьте это. Ускорьте это. Начните это. Пусть он начнёт это. Теперь, когда он начал это, добейтесь, чтобы он проделал это снова. А потом заставьте его усилить это.

Итак, «забыть» — это «не позволять иметь», а «вспомнить» — это «должен иметь». Низко на шкале тонов они переходят друг в друга и вызывают очень серьезное умственное замешательство. Человеку дали что-то, он должен помнить об этом, должен помнить об этом, должен помнить об этом... иными словами, он должен иметь это, должен иметь это, должен иметь это... пока, в конце концов, он не впадает в апатию по поводу того, чтобы иметь что бы то ни было. В действительности он не имеет этого, не заботится об этом и также не помнит об этом. Он просто постепенно растворяется в МЭСТ. То же самое с «забыть». У него могут быть вещи, которые его приучают забывать, забывать, забывать, пока он не сойдет с ума.

Иными словами, вы должны взять то, с чем преклир не может совладать, и сделать его более способным справляться с этим. А чтобы справляться с этим, необходимо задавать положение этого в пространстве и времени и добиваться, чтобы это проходило через цикл действия... любой из тех многих циклов действия, которые нам известны. Если бы вы захотели обобщить это и запомнить каждую команду, которую вы должны были бы дать человеку, то получилось бы нечто чрезвычайно сложное... ужасно сложное. Ой-ой-ой!

Вот нечто очень странное. Если вы просто продемонстрируете это преклиру, то в очень большом количестве случаев значительная часть его мышления внезапно откроется для него и впервые станет для него ясной. Потому что его обучали на уровне абстракции и никогда — на уровне действия.

Вот всё, что вам необходимо знать: вы берёте какую угодно вещь и по градиенту добиваетесь, чтобы преклир заставлял её проходить через цикл действия – таким образом, чтобы преклир был способен делать это.

«Ты должен забыть об этом».

Что касается общения: если вы не будете выяснять, что делает преклир, то вы попадётесь в самую замысловатую ловушку, о какой вы только слышали. Вы говорите: «Этот преклир проворнее зайца. Вот вам пожалуйста. Боже правый! Посмотрите, какие мокапы. Дела у него идут просто великолепно».

А он не знает, что значит «забыть». И он спрашивает: «Мама, что значит “забыть”?»

Вы просите его создавать мокапы, и вы просите его создавать то, сё, и он отвечает: «Да, да, да, да, да, да, да, да». Вы не успеваете подавать ему команды... «Да, да, да, да, да, да, да, да».

А она отвечает: «Не помнить, разумеется». И продолжает мыть посуду. Какая она умная! Что такое «помнить», ребенок тоже не знает, понимаете?

И вы неожиданно спрашиваете: «Где он находился?»

Итак, он переваривает это, обдумывает это, размышляет об этом и беспокоится по этому поводу... возможно, целыми днями. И внезапно ему становится ясно: «Ха! Это беспокоит меня потому, что я не знаю, что такое “помнить”! Интересно, что означает это странное слово, которое она...» Он спрашивает: «Как ты сказала, мама, что такое “забыть”?»

«Ну, у меня просто... идея этого... ну-ка... Хорошо, продолжайте».

«Ну, это “не помнить”, конечно же».

Вы говорите: «Какого чёрта? Получите этот мокап и поместите его перед собой».

«Мама, а что такое “помнить”?»

«Ну, я могу это сделать».

«Ох, Вилли! Какой же ты тупой! Это... это, конечно же, “не забывать”!» Не-еоуу! И с тех самых пор он остается в этом замешательстве.

«Давайте же, поместите его перед собой. Создайте его». Мокап – это объект. Это не то, что человек представил себе как идею или вообразил, и не то, что, как он полагает, он мог бы создать.

Квинтэссенция работы с памятью состоит в забывании и вспоминании по желанию. Это суть мыслительных процессов, это «иметь» или «не иметь», и вот почему мыслительные процессы, по-видимому, привязаны ко времени. И вот почему великий писатель Джордж К. Шуршозадофф пишет книгу на протяжении 180 лет, и поэтому это великая книга. Но, прочитав ее, вы не сможете ничего в ней найти. Это потому, что на траке времени его так лупцевали на тему «забыть» и «вспомнить», что он думает, что слова — это объекты. А причина, по которой он считает слова объектами, состоит в том, что у него имеется серьезная фиксация и расстройство на тему забывания и вспоминания.

И вы очень часто будете обнаруживать, что кейсы, которые просто... просто со страшной силой получают эти иллюзии... они не задаются вопросом: «Есть ли у меня объект?» Нет, у них нет объекта. Он не расположен в пространстве и времени поблизости от них. Вот вам общение.

Да уж, его действительно заставляли помнить и действительно заставляли забывать! На каждый его кубический сантиметр давили с неслыханной силой. Поэтому, если на мысль ушло много времени, это ценная мысль. На самом деле здесь нет никакой связи. Мысль имеет длину волны и выходит за пределы длин волн, и она может быть чертовски мгновенной. Некоторые из таких людей, находясь снаружи, начинают думать и в конечном счете занимаются этим четыре или шесть лет. Находясь позади своей головы, они думают два — три года, а затем заходят обратно. Они ушли на столь длительный период и обдумывали очень сложные проблемы.

Иногда вы можете совершенно растеряться. Какой-нибудь кейс находится в районе шага XII, или шага XIV, или шага XV, и дела у него идут просто чудесно... бр-р-р-р-р-р-р! – понимаете. Вы говорите: «Просто великолепно! Просто великолепно! Просто великолепно!»

Итак, «забыть» и «вспомнить» — это низший уровень абстракции. Если это низший уровень абстракции, каков же высший уровень? Работая с преклиром, вы можете привести это в порядок, просто давая ему что-то и отнимая у него что-то. Это первая последовательность макетов.

Но задайте вот этот вопрос: «Где находится мокап? Где вы разместили его? Что вы делаете с ним?» Что ж, возможно, преклир может без задержки делать все эти веши, но просто не делал этого. И вы обнаружите, что он тут же замедлится... и начнётся нудная работа. И он больше не говорит: «Да, да, да, да, да, да, да». Он говорит: «Да. Хм, да. Да. Хм, да. Мм. Хм-м».

Просто смакетируйте два тела, и пусть одно тело даст что-нибудь другому, а то, которое что-то получило, отдаст это обратно первому. А если человек не может создавать макеты, конечно, вы переходите к процессингу «черное и белое». Если он хочет разобраться с языком, то разберитесь с этим первым уровнем.

Самое время начать энергично действовать и сказать: «Сделайте так, чтобы это развернулось лишь наполовину». Вы не даёте человеку шанс обнаружить, что он не может заставить это сделать полный разворот.

Итак, существует высший уровень абстракции. Высший уровень абстракции — это Интерес. Когда я говорю о «высшем уровне абстракции», я говорю о воздействии мысли на МЭСТ-вселенную. И передовой край этого воздействия — это Интерес — Желать (если хотите, можете записать это, но я вам все рассказал об этом вчера)... желать, навязывать, препятствовать. Так что это высоко вверху... желать. Должен иметь.

И вы увидите, что устанавливается совершенно другая атмосфера. Человек, вероятно, начнёт с того, что явно находится внизу шкалы, станет проявлять злобность, упрямство, склочность и раздражительность по разным поводам, у него начнут появляться соматики и происходить другие вещи. Я не имею в виду, что вы должны тормозить его продвижение вперёд... я имею в виду, что вы должны добиться, чтобы он делал то, что вы просите его делать. Попросив человека сделать что-то, выясните, сделал ли он это.

Что мы здесь изучаем? Мы изучаем, что «забывать» — это воспрепятствование обладание, «вспомнить» — это навязанное обладание, и высший уровень абстракции — это созданное желание получить.

Если вы управляете судном и не добиваетесь от рулевого, чтобы он повторил команду, то когда-нибудь вы сядете на мель... вероятно, в первый же год службы или где-то около этого. Ведь вы сказали бы: «Полборта вправо»... по каналу идёт большой сухогруз – чух-чух-чух-чух, – и вы говорите: «Полборта вправо».

И, конечно, ни один тэтан... ну, можете записать это, я вам разрешаю... ни один тэтан никогда не нуждался ни в чем в этой вселенной, ни ради интереса, ни по каким-то другим причинам.

И вы говорите: «Так, хорошо. Теперь мы... полборта вправо». Сухогруз увеличивается, увеличивается.

Итак, на высшем уровне абстракции находятся и другие факторы: динамический уровень — это желание, а другие уровни абстракции, в порядке их важности в процессинге, это убеждение, убеждение и убеждение. Потому что при любом желании… в отношении любого объекта, который человек ХОЧЕТ, он должен быть убежден, что тот СУЩЕСТВУЕТ. Другими словами, чтобы хотеть что-то, он должен быть сначала убежден, что оно существует. Так что убеждение всегда находится по соседству с желанием.

«Я сказал, полборта вправо».

Если бы я собирался прочитать лекцию... кто-нибудь спросил бы: «Какова полная анатомия мысли в этой вселенной?» — я бы сказал: «Убеждение... мыслительные процессы».

Наконец вы врываетесь в рулевую рубку, злой, как чёрт: «Почему вы не дали полборта вправо?»

Между прочим, одна из самых изящных техник такова… пытаться убедить людей — это то же самое, что пытаться перемещать их. Пытаться убедить людей, что они являются плотными или неплотными — значит делать предметы плотными, или не делать предметы плотными, или делать их неплотными. Убеждение — это демонстрация существования. В этой вселенной человека, который убежден, разумеется, убедили обманом. Так как во вселенной нет ничего действительно существующего, кроме способности тэтана. А способности отдельного тэтана воспринимать, делать, создавать пространство и управлять энергией и объектами в этом пространстве… И, вероятно, он хочет убедить других, что это пространство существует. Но это большой фокус, оно не существует.

«Какое полборта вправо?» Слишком поздно. Морская страховая компания обогащается.

Итак, вы можете рыскать повсюду, стремясь создать настоящее пространство... вы можете заниматься этим сколько угодно — вы не найдете никакого “настоящего пространства”.

Да, если бы не было происшествий, то они не могли бы обогащаться. Если бы не было происшествий, то никто никогда ничего не страховал бы.

Существует соглашение о действительности пространства, и оно было заключено из желания быть убежденным. Из этого получается очень изящный процесс. Это перемещение людей в пространстве. Это уровень… высший уровень абстракции — это Q1.

Что ж, как бы то ни было... Вам что, раньше это в голову не приходило? Ну ладно. Да, вот почему вы не можете провести кампанию по предотвращению автомобильных аварий в США. Не получится. Это бизнес с миллиардными прибылями.

Конечно, шутка состоит в том, что не существует ничего, в чем можно было бы перемещать этих людей, и не существует их самих, чтобы можно было их перемещать — разве что вы создадите макет чего-то, в чем можно будет их перемещать, и макет тех, кого перемещать. Вот почему этот процесс работает.

«Ну, у меня просто... идея этого... ну-ка... Хорошо, продолжайте».

Следовательно,низшийуровеньабстракции—это«препятствовать»и «навязывать». Затем, вверху, мы получаем желание; и, конечно, мы убеждаем людей в том, что они желают. Как справиться с этим? Вы справляетесь с этим, перемещая объекты.

Вы говорите: «Какого чёрта? Получите этот мокап и поместите его перед собой».

Один из самых ловких приемов работы с макетами, который вы можете применить к преклиру... это действительно потрясет его... это попросить его создать кусочек пространства, а потом сделать его плотным.

«Ну, я могу это сделать».

«Получи пространство в виде листа, теперь сделай его плотным. Теперь получи пространство в виде куба. Утрамбуй его, превратив в плотный объект. Получи плотный объект? Преврати его в куб пространства» Ловко. Почему? Потому что это убеждение.

«Давайте же, поместите его перед собой. Создайте его». Мокап – это объект. Это не то, что человек представил себе как идею или вообразил, и не то, что, как он полагает, он мог бы создать.

Если бы вы проходили это по потокам, — а вы не будете проходить это по потокам, — вы бы просто проходили «пытается убедить людей», «люди пытаются убедить его» и «другие пытаются убедить других». Это потрясающий процесс. И причина, по которой это потрясающий процесс, вполне очевидна: в нем содержится столь сильная абстракция. Он содержит Q, а если вы не понимаете, что такое Q1, то вы придете в расстройство.

И вы очень часто будете обнаруживать, что кейсы, которые просто... просто со страшной силой получают эти иллюзии... они не задаются вопросом: «Есть ли у меня объект?» Нет, у них нет объекта. Он не расположен в пространстве и времени поблизости от них. Вот вам общение.

Однако человек существует, и он должен убедить людей, что он существует. Существование — это не что иное, как сила, сила, создающая объекты. Так что если у него нет силы, люди не убеждены, что он существует. А если у него есть сила, люди убеждены, что он существует. И когда он пытается убедить людей в том, что он существует, то одно из решений, к которому он прибегает на позднем этапе, — это врезать им изо всех сил. Они обнаруживают, что он существует.

Иногда вы можете совершенно растеряться. Какой-нибудь кейс находится в районе шага XII, или шага XIV, или шага XV, и дела у него идут просто чудесно... ф-р-р-р-р-р-р! – понимаете. Вы говорите: «Просто великолепно! Просто великолепно! Просто великолепно!»

Когда он не может использовать силу, ему отказано в таком решении, поэтому его неспособность использовать силу — это демонстрация того, что он не существует.

Но задайте вот этот вопрос: «Где находится мокап? Где вы разместили его? Что вы делаете с ним?» Что ж, возможно, преклир может без задержки делать все эти вещи, но просто не делал этого. И вы обнаружите, что он тут же замедлится... и начнётся нудная работа. И он больше не говорит: «Да, да, да, да, да, да, да». Он говорит: «Да. Хм, да. Да. Хм, да. Мм. Хм-м».

Получается, что он обесценен посредством силы. Убеждение осуществляется сначала с помощью мысли, а затем с помощью силы. Обесценивание — это заявление:

Самое время начать энергично действовать и сказать: «Сделайте так, чтобы это развернулось лишь наполовину». Вы не даёте человеку шанс обнаружить, что он не может заставить это сделать полный разворот.

«Ты не существуешь», — а когда убеждают кого-нибудь, то говорят: «Я существую» — или:

И вы увидите, что устанавливается совершенно другая атмосфера. Человек, вероятно, начнёт с того, что явно находится внизу шкалы, станет проявлять злобность, упрямство, склочность и раздражительность по разным поводам, у него начнут появляться соматики и происходить другие вещи. Я не имею в виду, что вы должны тормозить его продвижение вперёд... я имею в виду, что вы должны добиться, чтобы он делал то, что вы просите его делать. Попросив человека сделать что-то, выясните, сделал ли он это.

«Ты существуешь» — или: «Они существуют». И это эффективнее всего достигается с помощью силы.

Если вы управляете судном и не добиваетесь от рулевого, чтобы он повторил команду, то когда-нибудь вы сядете на мель... вероятно, в первый же год службы или где-то около этого. Ведь вы сказали бы: «Полборта вправо»... по каналу идёт большой сухогруз – чух-чух-чух-чух, – и вы говорите: «Полборта вправо».

Клянусь всеми святыми, если бы вы пошли по улице, схватили бы первого попавшегося прохожего, просто приперли бы его спиной к стенке и колотили бы его до тех пор, пока он не согласился, что видит зеленую жабу — под «зеленой жабой» я никоим образом не подразумеваю Персела*Персел (Purcell): человек, который пытался в 1951 году захватить Дианетику.; это не грязная шутка! — то в конце концов человек, даже если бы он уже практически отдавал Богу душу, взял и сказал бы вам: «Да, я вижу зеленую жабу». Он убежден!

И вы говорите: «Так, хорошо. Теперь мы... полборта вправо». Сухогруз увеличивается, увеличивается.

Язык — замечательная штука. Что делают с человеком, который думает, что находится выше закона? Его переубеждают, не так ли? Когда его отправляют в тюрьму, он получает процедуру «убеждения», и он «осужден*В оригинале игра слов: «conviction» - убеждение, «convict» - осужденный.». Его убеждают. Таков их метод убеждения: сократить пространство и время. Они пытаются создать предмет. Предмет — это убедительно.

«Я сказал, полборта вправо».

Когда вы подходите к этой стене и ударяете по ней рукой вот так, видите, вы убеждены, что она там, так как вы можете почувствовать ее твердость. А если бы вы не почувствовали ее твердость, то вы не были бы убеждены, что она там. Так что, когда вы начинаете размакетирование — держитесь, потому что макетирование собственной вселенной и размакетирование того, что носит смешное название «реальная вселенная», приводит к некоторым поразительным результатам.

Наконец вы врываетесь в рулевую рубку, злой, как чёрт: «Почему вы не дали полборта вправо?»

Вчера вечером один одитор сказал мне, что он добился, чтобы человек путем размакетирования получил... крохотную дырочку в затылке и перемещал ее — дырочку вот здесь, сзади. Делал ее немного больше и немного больше, и в конце концов человек сидел там и глядел на спинку стула. Я слышал эту историю чуть раньше. Преклир сказал:

«Какое полборта вправо?» Слишком поздно. Морская страховая компания обогащается.

«Кажется, я нахожусь в лесу», — и затем лес оказался зеленой спинкой стула. Он смотрел через затылок на спинку стула. Размакетировал затылок.

Да, если бы не было происшествий, то они не могли бы обогащаться. Если бы не было происшествий, то никто никогда ничего не страховал бы.

Как только вы начинаете размакетировать, ВЕСЬ опыт преклира на траке говорит ему: «Нет, нет, нет! Это существует! Это существует! Послушай... будь убежден! Пожалуйста, будь убежден! Мы сделаем что угодно, лишь бы ты был убежден!» И он действительно пугается, что если размакетирует, тщательно размакетирует стол или стул... вам не нужно учить его, что думать по этому поводу.

Что ж, как бы то ни было... Вам что, раньше это в голову не приходило? Ну ладно. Да, вот почему вы не можете провести кампанию по предотвращению автомобильных аварий в США. Не получится. Это бизнес с миллиардными прибылями.

Он скажет: «Наверно, мне лучше не делать этого». «Почему?»

Если бы не происходили автомобильные аварии, то никто никогда не стал бы покупать страховку. Сейчас стоимость страховки выросла до небес. Действительно до небес!

«Ну, не знаю. У меня просто такое чувство. Наверно, мне лучше не делать этого».

По-моему, минимальный невозмещаемый ущерб составляет пять тысяч долларов, или где-то так, и машина обходится вам в двести долларов, а страховка – в тысячу восемьсот долларов. И если происходит авария, то вы платите компании пять тысяч долларов или около того, правильно? Они действительно хорошо всё продумали.

И не удивляйтесь, если в следующий момент на него как будто обрушится град твердых, плотных предметов и всевозможных вещей. Это все те моменты, когда кто-нибудь ставил его к стенке и говорил: «Там есть зеленая жаба, не так ли?» Он наконец убедился в этом.

Так вот, коммуникационная линия с преклиром... коммуникационная линия с преклиром состоит из исходящего сообщения от одитора и ответного сообщения от преклира. Добивайтесь, чтобы у вас была уверенность... всегда добивайтесь, чтобы у вас была уверенность. Когда у вас есть коммуникационная линия с преклиром, выясните, действительно ли у вас есть коммуникационная линия с преклиром. И добивайтесь, чтобы у вас была уверенность.

Главные и самые сокровенные желания человека, конечно, относятся к его домашней вселенной. Возможно, домашняя вселенная влилась в эту. Так что активно проявляемые желания человека были направлены на его домашнюю вселенную и затем перекинулись на эту вселенную. А многие люди так и не поняли, что был какой-то переход. Они до сих пор думают, что это их вселенная.

Если вы имеете дело с преклиром, который не может очень внятно общаться с вами, обеспечьте ему возможность делать это. Вы можете просто дать человеку, который не способен нормально разговаривать, выключатель от небольшого светильника, или фонарика, или чего-то ещё в этом роде, чтобы он мог подавать сигналы «вспышка» и «вспышка-вспышка», или вы можете договориться, чтобы он кивал или отрицательно качал головой; вы можете придумать и другую подобную систему.

Иногда такой человек начинает носиться вокруг и говорит о том, что все являются его марионетками и выглядят как... Он еще не обнаружил, что это групповая деятельность. Он думает, что создал здесь всех. И это просто неспособность проводить различия между вселенными. Что ж, он может начать размакетировать эту вселенную и заново отстраивать собственную, и он излечится от этого очень скоро.

Либо, если преклир глухой и не слышит то, что вы говорите, вы можете провести ему огромное количество одитинга по «Самоанализу», просто сидя рядом и указывая карандашом на строчку, пока человек не скажет: «Угу». И пусть прямо рядом с вами лежит блокнот, чтобы, когда он скажет: «Не-а», – вы могли бы видоизменить ту команду, которую человек не может выполнить. Уловили идею?

Однако он начинает разрушать убеждения, которые были у него в прошлом. И когда он начинает разрушать эти убеждения, одно за другим… а эти убеждения навязываются и поддерживаются с помощью силы, и сам человек пытался навязывать эти убеждения… убеждать других с помощью силы.

Общение – это процесс, который происходит в обе стороны и никогда в одну. К Когда оно превращается в односторонний процесс, это очень плохо.

О, немного погодя положение дел становится восхитительным. Преклир... Вы начинаете размакетировать и макетировать — в особенности размакетировать — и немного погодя человек сталкивается с чувством, что ему лучше не делать этого. «Это... это... что... что если это все... угу», — потому что это одна из самых плавных среди постепенных шкал согласия.

Если бы я никогда не прислушивался к тому, какие трудности имеются у одиторов... и если бы я никогда не оценивал, что же делают одиторы... бог ты мой, к каким воздушным замкам мы устремились бы в этих лекциях! Если бы я никогда не наблюдал, что происходит, если бы я вёл себя с вами как Хоуиз или какой-нибудь другой неумный тип и просто направился бы в туманные дали типа «давайте притворимся», то вы не получили бы никакой стоящей информации. Она ни капли не подошла бы для работы с МЭСТ-вселенной.

Одна из тех вещей, которые вы можете проделать, — это попросить человека убеждать кого-нибудь, что нечто является плотным. Пусть он возьмет какое-нибудь пустое пространство и убеждает кого-нибудь, что в нем есть нечто плотное. И у него возникнут самые странные ощущения. Понимаете, шутка в том, что именно это он когда-то и сделал. Вот суть создания какой-нибудь штуковины. Вы... собираетесь поиграть, и вы должны согласиться с кем-нибудь и так далее. Немного погодя вы получаете кучу плотных объекты, с которыми кто-то согласился, и вы можете взять один из них и ударить им его по голове.

Я мог бы дать вам теоретические данные, которые подошли бы для любой вселенной... конечно, конечно. Да. Я мог бы дать вам теорию, и, опираясь на неё, вы, возможно, могли бы приняться за работу и выяснить, что имеет место на самом деле.

Итак, за каждым убеждением стоит небольшое озерцо предательства. И поэтому не удивляйтесь, если, прося преклира размакетировать и макетировать или смотря на результаты оценивания, вы обнаружите значительный заряд, связанный с предательством, обманом, ударами в спину и так далее. Этот стол — предательство, обман и удар ножом в спину с одной стороны и желание с другой стороны. И это все одновременно: желание, обман, предательство. Так как тут нет ничего, чтобы желать этого, а человек хочет, чтобы было что-то, чтобы можно было это желать. И это обман и предательство. И до чего же натренированы восприятия у этого человека! Вы начинаете прорываться сквозь эти натренированные восприятия, и человек проделывает просто поразительные вещи.

Причина того, что этот предмет развился до такой степени и мы получаем те результаты, которые получаю я, состоит в том, что у меня есть линия двустороннего общения. Вы поразитесь тому, что она иногда собой представляет. Довольно часто эта коммуникационная линия не заключается в беседах или чтении писем... особенно в последние месяцы.

Вы проходите это в течение некоторого времени и начинаете получать на Э-метре заряд по поводу того, что «этого там не было». Человек начинает опускаться... не беспокойтесь по этому поводу, просто продолжайте процесс. Он спускается вниз по лестнице, начинает выходить через переднюю дверь. И он проносит свою руку через дверь, прежде чем вспоминает, что ему лучше взяться за ручку! Это вызывает расстройство! Это расстраивает, когда, например, ты приходишь, берешь бутылку коки и действительно вынужден сделать этакий маленький постулат относительно этого: «Она будет плотной, и я смогу поднять ее», — в противном случае ваши пальцы смыкаются друг с другом. Поразительно.

Я получаю информацию от преклиров. Я получаю информацию от одиторов. Я получаю данные о наиболее успешных действиях самыми странными путями. Я узнаю, у кого какой счёт в банке. Да... я узнаю, кто добивается хороших успехов в этом плане.

Не позволяйте вашему преклиру приходить в такое состояние, потому что мы хотим, чтобы эта вселенная была в порядке. А вы врежетесь в такие проявления с шумом и звоном.

Выясняется, что те практикующие одиторы, у которых самый большой счёт в банке, меньше всего мирятся со всякими глупостями. Это поразительно, не так ли? Они меньше всего мирятся со всякими глупостями. Они являются причиной. Они ни черта не соглашаются ни с кем.

Что не так с вашим преклиром? Это то, что будучи маленьким ребенком, он пытался убедить людей в этом и в том. В школе каждый пытался убедить его в том и в этом, и он пытался убедить других людей в чем-то, а они пытались убедить его в чем-то еще. Если бы вы просто прошли «убеждение» и избавились от него...

И выясняется, что все те люди, которые бегают и говорят: «Я докажу вам это, если смогу», – банкроты.

Если вы начнете бегать и пытаться убеждать людей, что Саентология работает, то вы попадете в самую большую ловушку из всех возможных. Разумеется, Саентология работает. Нет необходимости убеждать в этом людей. Причина, по которой она работает...

Выясняется, что все те люди, которые бегают и говорят: «Мы должны добиться благоприятного отношения со стороны Американской ассоциации чистильщиков пудельдогов» (это, полагаю, одно из более ранних названий АМА), – тоже банкроты. Они тоже банкроты.

Кстати, вчера вечером я не очень хорошо разъяснил свою шутку. Я сказал, что я пришибу всякого, кто будет постоянно говорить о моих идеях по поводу этого предмета, потому что мы говорим об анатомии физической вселенной. И разрази меня гром, если физическая вселенная была моей идеей!

И те типы, которые бегают и говорят: «Хаббард ничтожество. Хаббард ничтожество. И что не так в Саентологии, так это Хаббард», – они банкроты. И, кроме того, их гораздо сильнее ненавидят, чем меня. Они не осознают, что люди, с которыми они разговаривают, соглашаются с ними из вежливости. Но многие люди, с которыми они разговаривают, немедленно автоматически решают, что Хаббард, должно быть, замечательный человек.

Так что если вы были немного шокированы или не уловили здесь соль, то, надеюсь, я очень хорошо это разъяснил. Что вы делаете, так это обвиняете меня в том, что я творец этой вселенной, а это совсем никуда не годится.

Ввиду того факта, что ни у кого из них нет здравого суждения по этому поводу, они просто идут от противного.

В любой момент вы можете сделать нечто получше. Я хочу сказать, это... это... посмотрите на этот противоположно направленный поток как на ловушку. «Я соглашаюсь, значит, я должен иметь. Но если я соглашаюсь... я хочу сказать, если я соглашаюсь иметь это, тогда я сталкиваюсь с “не могу иметь”. То, над чем я тружусь упорнее всего, я буду иметь». Энергия, целиком отданная чему-то, превращается в обладательность.

Так что если бы вы сделали так, чтобы сто тысяч человек расхаживали и говорили о том, насколько ужасен Хаббард, то вы могли бы с полной уверенностью рассчитывать на то, что у меня практически мгновенно появилось бы двести тысяч друзей. «А кто этот Хаббард?»

Так что помоги Господи тому, кто настойчиво стремится работать только с сумасшедшими. Естественно, он сойдет с ума! Это неизбежно. Чему человек посвящает свою энергию, то он и будет иметь. Это одно из наиболее основополагающих из всех существующих правил. Чтобы иметь, вы, помимо прочего, должны отдавать чему-то энергию. Данная вселенная твердо постановила это.

«Тот парень, который изобрёл вулканизацию покрышек».

Это, кстати, не является совершенно верным. Вы можете просто нарушить соглашение и делать по-своему.

И человек думает: «Замечательный человек. Должно быть, в вулканизированных покрышках что-то есть. Так что я буду покупать вулканизированные покрышки». Вот настолько это иррационально.

По-правде говоря, прежде чем сделать очень многое по поводу этого убеждения, и всех подобных штук, я подходил к этому очень осторожно. Я подходил к этому весьма осторожно, потому что я... в действительности вы начинаете работать с этим и просто чувствуете, как стены вроде как начинают «скрипеть». Вы говорите: «Эй, минуточку». И только очень недавно я достаточно хорошо убедился в том, что для того чтобы внезапно обрушить все это, необходимо, чтобы в этом направлении энергично работало больше, чем два-три человека.

Что касается линии двустороннего общения: вот вы сидите здесь... у вас есть этот предмет: Саентология. Хотя это было довольно трудным делом, но она была разработана путём двустороннего общения... не путём общения лишь в одну сторону, когда вы наблюдаете. Понимаете, общение – это, в основе своей, наблюдение. Вы хотите, чтобы человек наблюдал, он хочет, чтобы вы наблюдали. Либо он не хочет, чтобы вы наблюдали, а вы делаете это; вы не хотите, чтобы человек наблюдал, а он делает это.

Но весь процесс «простирания» — старого доброго «простирания» — проводится так: вы выставляете якорные точки, понимаете? Теперь выставьте якорные точки, лежа на кушетке, и размакетируйте кушетку. Иными словами, выдвиньте якорные точки и поместите что-нибудь созданное вами самими под кушетку, но внутри вашего собственного пространства. Выдвиньте ваши якорные точки сюда... вы лежите на кушетке, и поместите созданный вами самими макет вот сюда. И затем размакетируйте все остальное, кроме вашей бытийности, якорных точек и этого макета. Иными словами, размакетируйте реальную вселенную.

Каким бы образом вы это ни устроили... это наблюдение. И обычно, когда вы думаете об общении, вы думаете о символах: буквах, разговоре и тому подобных вещах. Это не линия общения. Линия общения имеет отношение к восприятию, а сущность восприятия – это наблюдение.

Как поступить, если ваш преклир неожиданно... решает вдруг, что ему снесет голову или... это вполне может произойти, если вы будете проделаете такую штуку, понимаете?

И про тех людей, которые хуже всего общаются, вы можете автоматически сказать, что они наблюдают меньше всего. Либо они делают неправильные наблюдения. Либо они боятся, что сделают неправильное наблюдение. Либо они боятся, что сделают правильное наблюдение, и поэтому не осмеливаются наблюдать.

О, просто размакетируйте еще несколько вещей. Просто еще позанимайтесь размакетированием.

Итак, вы понимаете: дело не просто в том, что говорит ваш преклир. Что он делает? Честное слово! Я видел одиторов... Я просто стоял в ужасе и наблюдал, как идёт сессия. Преклир... его глаза становятся красными и слезятся, понимаете, и он в ужасном состоянии, и он приходит... в ужасное состояние! А одитор настойчиво хочет приняться за нечто совершенно другое, понимаете? И он просто прошёл прямо мимо той темы, с которой работал, и взялся за какую-то другую.

Понимаете, квинтэссенция размакетирования такова, что если человек действительно потренируется в размакетировании объектов, даже находясь внутри своей головы, в один прекрасный день он размакетирует свое тело. Понимаете, размакетированием он занимается исключительно в своей собственной системе координат. Он не размакетирует для других людей. Поначалу он вроде как осторожничает по этому поводу, а затем он начинает проявлять меньшую осторожность. И, конечно, размакетирование ведет к тому, что человек просто сидит, а тела нет. Он не чувствует никакого тела. Естественно, затем он сможет перемещаться; и, проделав это размакетирование, он действительно получит возможность перемещаться. Преклир проявляет довольно сильное нежелание заниматься этим.

Он только что сказал: «Теперь возьмите свою маму. Засуньте её в духовку. Хорошо, теперь возьмите своего дедушку и засуньте его в духовку». И внезапно глаза преклира становятся красными-красными... а одитор просто переходит к совершенно другому типу мокапа. Преклир натолкнулся на что-то. Он натолкнулся на что-то, и это так легко заметить... здесь не требуется величайшей прозорливости... всё, что требуется, так это не сидеть и не смотреть всё время на свои туфли!

Но с чем он столкнулся? Он столкнулся с необходимостью иметь убеждение, что тело есть. И он думает обо всех тех трудных временах, когда он пытался убедить себя в существовании чего-либо. Когда-то давным-давно он был ох как способен, в плане обладательности. Он пытался убедить себя, что что-то не существует, а что-то существует.

Я хочу сказать, что эти признаки совершенно очевидны. Они... вопиющие! Звон и свет. Знаете эти большие замысловатые игры в пинбол? Поиграть в него стоит четверть доллара. Видели ли вы когда-нибудь такую игру? Я только что изобрёл её. Этот автомат в десять раз больше, чем любой автомат для игры в пинбол, который вы только можете вообразить, и там есть не только колокольчики, но ещё гонги и сирены. И если вы вообразите себе подобную машину, чтобы в ней сияли лампы, и горели бенгальские огни, и внутри взрывались хлопушки, и светили большие прожектора, а маленькие человечки ударяли молоточками в огромные гонги, как это происходит в компании «Лондон Филмз», то у вас возникнет некоторое представление о том, какова на самом деле картина, которую вы видите в подобном случае. То есть вот настолько здесь бурные проявления. Это не просто нечто, что существует. Это движется. От этого исходят бурные эмоции. Это действует. Это... имеют место различные состояния.

И он пытался убедить себя и ВНУШИТЬ себе ту идею, что здесь ЕСТЬ вселенная. И он думает обо всех тех временах, когда в нем было пробуждено ЖЕЛАНИЕ, когда его ИНТЕРЕСОМ владели в такой мере, что он хотел объект, который был ему описан. И затем он находится там, и его желание заставляет его хотеть чего-то твердого, и он получает пространство, в котором модно собираться вместе. И он думает обо всех тех трудностях, через которые ему пришлось пройти, чтобы достичь всего этого и убедить себя, и о той благодарности, которую он испытывал, когда кто-то приближался к нему и вручал ему реальный объект. Вручал ему кусок МЭСТ-вселенной. Он не знал правил, по которым что-то создается, но все же этот кусок был для него реален, потому что он мог его убедить. А почему тот мог его убедить? Потому что этот кусок МЭСТ мог причинить ему боль. И он мог вызывать интерес, доставлять удовольствие, у него был цвет и все такое.

Если вы не видите изменений на лице преклира пять или шесть раз за одну сессию, то вы ничего не добиваетесь. Вы не провели хороший ассесмент.

Так что когда ваш преклир начинает двигаться в этом направлении, он склонен жать на тормоза. Но это очень аберрировано, потому что, понимаете ли, в любой момент вы можете снова смакетировать это.

Если же вы хорошо провели ассесмент и просто проводите обычный процессинг по мокапам, то вы действительно видите, как что-то происходит. Затем преклир впадает в монотонность. Вы наблюдаете, как с преклиром что-то происходит, – и он впадает в монотонность. Он начинает говорить: «Да, да, да-хм, да-хм, да-хм», никакого облегчения – вы пропустили это. Вы пропустили «не могу». Он не смог сделать что-то и не сообщил вам об этом. И его восприятия начинают ухудшаться, ухудшаться, ухудшаться, мокапы становятся всё более, более и более скверными. Значит, что-то прошло мимо вас совершенно незамеченным. Он погрузился в нечто вроде скуки, потому что пропустил что-то.

Суть макетирования — это суть восприятия иллюзий. Когда человек лучше воспринимает макеты, он лучше воспринимает эту вселенную. Так что все становится очень простым.

По меньшей мере каждые двадцать минут ваш преклир должен смеяться. По меньшей мере каждые двадцать минут в ходе процессинга он должен хихикать, или чувствовать облегчение, или что-то в этом роде. Если вы не добиваетесь этого, то вы не подбираетесь близко к тому, что нужно, и пропускаете «не могу».

Итак, существует уровень абстракции, который находится в высшем диапазоне всех абстракций. Когда математик говорит: «А равняется альфа», — или что-то в этом роде, он делает это с убежденностью. Он решил, что это соотношение соответствует действительности и является убедительным. И причине, по которой он может говорить так, предшествует не математика, а убеждение или убедительность существования какой-то бытийности. А до возникновения бытийности должна иметься… убежденность по поводу этой бытийности.

Вы сказали преклиру:

Что касается низшего уровня абстракции, с ним, конечно, легко справиться, потому что это «забыть» и «вспомнить». Не забывайте об этих двух вещах, потому что память преклира хороша настолько, насколько он способен получать и удерживать у себя объекты, и она полезна и эффективна настолько, насколько он способен отдавать и отпускать объекты. И между этими двумя уровнями находится целый диапазон вещей, которые носят смешное название «абстракция».

—Хорошо. Хорошо, вы получили собаку? Хорошо. Поместите её перед собой. Хорошо, теперь заставьте её лаять. Теперь послушайте звук этого лая. Теперь заставьте её лаять печально.

Итак, когда мы размещаем объекты в пространстве, заставляем их увеличиваться, уменьшаться, исчезать и появляться вновь и так далее, мы управляем ими с уровня Q1, управляем всем диапазоном абстрактного, относящегося к этой вселенной. Не дайте себя одурачить, позволив уверить себя в чем-то ином.

—Да, – говорит человек. – Э... да, да! Заставить её лаять печально. Точно... ха-ха! Она делает так: «Гав».

Математика — это символическое представление числа, количества и качества... приложенное к этой вселенной.

—Теперь заставьте её лаять с большим энтузиазмом. -Да.

Вы выходите из этой вселенной, придумываете математику «1 равняется 8» и затем даже не беспокоитесь доказывать это. Потому что это то, о чем люди просят вас, чтобы опустить вас по шкале и заставить заплатить за что-то или отказаться от чего-то... вы должны доказать это. И, конечно, вы не можете доказать существование того, чего здесь нет. В результате человек пускается в самые невероятные, пространные рассуждения, по-идиотски логичные, совершенно абсурдные... только послушайте: понимаете ли вы, что вы работаете для того, чтобы есть? Логичнее не придумаешь, не так ли? Это действительно нечто гранитоподобное.

—Хорошо, теперь поместите её позади вас и заставьте её вилять хвостом. Теперь ощутите, как её хвост хлопает из сторону в сторону. Теперь действительно почувствуйте удар хвоста, как будто это нечто твёрдое. Сделали?

Минуточку. Если бы вы не были столь сильно убеждены, что это работа, то вы, вероятно, кушали бы с большим аппетитом. Итак, мы в какой-то степени избавились от этого. Теперь давайте пойдем дальше. Для чего вы едите? Вы едите, чтобы испытать ощущения. Что ж, если бы вы могли создавать вкусы лучше тех, которые вы можете купить, то вам, определенно, не было бы никакого дела до так называемого «настоящего», не так ли? Так что тогда вы не ели бы ради ощущений.

—Да.

Теперь давайте перейдем к более веским причинам. Итак, посмотрим. Человек находится в теле, чтобы его можно было распознать. О, вы хотите сказать, что вы не можете создать ничего, что вас идентифицировало бы, что вы могли бы показывать людям и что они видели бы? Это все сводится к какой-то неспособности.

—Хорошо. Теперь поместите собаку под вами. Сделали? -Да.

Ну, давайте, докажите, почему вы должны работать. «Ну, я должен работать, я должен... ну...»

—Поместите её над головой. -Да.

И так с каждым доказательством для чего угодно в этой вселенной. Все просто идет по замкнутому кругу. Это просто нелепость.

—Поместите её справа от вас. -Да.

Это верно в отношении пространства, энергии и времени, понимаете? Я имею в виду, каждую из этих вещей — пространство, энергия и время — оценивали в терминах остальных двух, и все участвуют в этой мышиной возне. Так что если мы не прекратили бы ее, то мы никогда бы не нашли никакого способа разрешить вопрос о времени. Мы идем сюда, к «быть», «делать» и «иметь», и возвращаемся, чтобы поглядеть на... «К черту это, — говорим мы. — Мы выбрались из этого порочного круга». Что ж, мы просто настойчиво продвигались вперед, и мы... Продуктом «быть», «иметь» и «делать» являются пространство, энергия и время. «Быть», «иметь» и «делать» — это состояния, которые могут быть созданы с помощью постулатов и которые затем, если все достаточно основательно убеждены в этом, существуют в качестве пространства, энергии и времени. И вы действуете, исходя из этой высшей абстракции «быть», «делать» и «иметь» и получаете пространство, энергию и время. Но вы также получаете кое-что еще. Вы не просто получаете пространство, энергию и время. Вы обнаруживаете, что постулаты можно делать почти о чем угодно.

—Поместите её слева от вас.

В первый раз эти постулаты начинают становиться очень устойчивыми, матери становится невозможно перемещать, люди становятся очень несчастными, а игра перестает быть игрой и превращается в очень, очень тяжелую работу, тогда, когда все постоянно должны доказывать это. Они доказывают то, что не является истиной, что бы они ни пытались доказать.

—Да.

Мы разобрались здесь с анатомией... анатомией многих уровней убеждения, которые привели ко многим уровням желаний, навязываний и воспрепятствований, которые привели ко многим уровням убеждения, а затем многим уровням аффинити, согласия и общения. И то, что мы делали, так это, пользуясь данным языком, проделывали обратный путь, пока не смогли восстановить картину. Мы идем обратно по этому пути и неожиданно проверяем все это; и теперь мы получаем возможность перемещаться по этому пути вперед и назад или сойти с этого пути, перейти на какой-нибудь другой путь и сделать что-нибудь с этим.

He-eт... в какой-то момент что-то прошло мимо вас совершенно незамеченным! У него нет этой собаки, вот и всё. И если бы вы неожиданно спросили преклира: «Есть у вас эта собака?», – он бы сказал: «Да». Этого недостаточно. Спросите: «Где?»

Именно вы должны приобрести реальность относительно этого. Но что касается применения, связанного с этой областью, здесь все находится в чрезвычайно жестких рамках. Я имею в виду, вы не особенно-то можете съехать с наезженной колеи. У вас есть постулаты... вы получили Q1 и потом вы заполучили постулаты. А затем вы получили «быть», «делать» и «иметь», которые дают вам «начать», «изменить» и «остановить», пространство, энергию, время. Следовательно, это дает вам любой тип так называемой «абстракции». Это может дать любого рода объект и любого рода состояние.

«Передо мной. Она постоянно передо мной, и я то и дело накрывал... о, теперь у меня поблизости где-то четыре собаки, но я вот-вот их соберу... вот-вот. Я наконец понял, что передо мной факсимиле одной и той же собаки, и передо мной просто воспоминания об этой собаке, и я...» Такое действительно бывало.

И у вас просто есть все это, и это аккуратно соединяется вместе в своего рода небольшой телескоп. И вы можете вынуть его, долго разглядывать, бесконечно раздвигать его или просто сдвинуть его до отказа и начать разглядывать в него наивысшие уровни абстракции, какие вам только доступны. Вы проводите оценивание на Э-метре, изучаете положение дел и выясняете, чего преклир не может делать. Важнейшая вещь, которой он не может сделать — он не может разубедить себя после того, как он убежден. И вы могли бы сказать, что это одна из самых серьезных аберраций. Он не может убедить себя в том, что его можно разубедить, потому что думает, что ему самому придется убедить себя, быть разубежденным. И, конечно, каждый раз, когда он убеждает себя, что он должен быть разубежденным, он становится еще убежденнее и опускается ниже по шкале из-за противоположно направленных векторов и других вещей.

Немного погодя он внезапно... если бы вы просто продолжали заниматься этим, то он бы сказал: «Я не совсем... э...» Он просто не смог выполнить то, что требовалось, и впал в апатию по этому поводу, и сейчас у него есть небольшая тень или что-то в этом роде... он забавляется с этой небольшой тенью.

Итак, я хочу, чтобы вы проводили оценивания, но, определенно, не... понимаете, прежде чем вы начнете работать с преклиром, испишите... ну, может быть, десять тетрадей, тщательно рассмотрев все возможные варианты.

Теперь он говорит вам: «Всё чёрное». Внезапно он говорит: «Всё чёрное».

Если преклир будет продолжать держать в руках банки Э-метра, в то время, когда вы делаете это, то всякий раз, когда он столкнется с одним из этих «замороженных» убеждений, вы увидите это. Он натыкается на место, где он чувствует, что должен быть убежден. И, когда вы наталкиваетесь на что-то подобное, это вызывает у преклира сильный шок. То есть он столкнулся с таким моментом... когда он чувствует... о, стрелка на этом упадет на несколько шкал; если он откажется от этого, то вся вселенная пум! — и он довольно сильно расстраивается по этому поводу.

Вы говорите: «Хорошо. Получите чёрное пятно, проделайте с ним то, проделайте с ним это, проделайте с ним одно или другое. Поступите с ним так». И вы спрашиваете: «Получилось?»

Кстати, прочитаю-ка я вам пару небольших законов относительно убеждения.

«Да. Отлично. Отлично. Отлично».

«Пытаться убедить — это все равно, что пытаться перемещать людей... перемещать людей или объекты; убеждать в том, что они плотные или не плотные; что они обладают пространством, что они не обладают пространством; что они действуют, что они не действуют; что их воспринимают, что их не воспринимают; что они могут воспринимать, что они не могут воспринимать». Вот и все. Весь спектр.

Вы говорите: «Хорошо. Поместите что-нибудь перед собой».

И одна из самых трудных задач — это убедить, что пустое пространство является плотным. Попытайтесь убедить кого-нибудь, что пустое пространство — плотное. Понимаете, какое облегчение испытывает человек, который... предположим, вы сбросили кого-нибудь из окна шестнадцатого этажа, или что-то вроде этого. Подумайте о том, какое огромное облегчение он бы испытал, если бы под ним немедленно оказалось нечто плотное... я хочу сказать, прямо под него, чтобы он просто пролетел полметра и упал на эту плотную штуку. Ребята, он почувствовал бы огромное облегчение! Что ж, это плата за убежденность в том, что плотная вещь может уберечь вас от падения. Это не означает, что плотный объект может не дать вам упасть или что гравитация обязательно должна воздействовать на вас.

И он... он...

Немного погодя это становится очень, очень интересным. Если бы вы захотели, вы могли бы перемещать повсюду «плотные» — в кавычках — объекты с приличной скоростью. Восстановите ли вы такую способность — это зависит от вас. Но не обязательно, чтобы вам это показывали. Кроме того, когда вы восстановили эту способность, вы не обязаны показывать это кому бы то ни было. Никто не обязан… вы не должны никому ничего демонстрировать. На самом деле я устанавливаю очень твердое правило, запрещающее это. К черту эти дела.

«Теперь поместите перед собой что-то ещё. Поместите это позади себя».

Человек подходит ко мне и говорит: «Можете ли вы доказать то-то и то-то?» Это просто... это продолжалось на этом траке семьдесят четыре триллиона лет: «Пожалуйста, не могли бы вы доказать мне то-то и то-то? Не могли бы вы доказать это мне? Я не вижу в этом никакого смысла». Обе эти вещи — просто совершенное безумие. В этом и нет никакого смысла; и если уж говорить о доказательствах, то он хочет, чтобы его убедили, а самый быстрый способ убедить кого-то — это застрелить его или сделать что-то в этом духе. Это по-настоящему убедительно.

И он говорит... Он немного озадачен, но берёт и делает это. Выясните, что он делает! Он изменился. Я хочу сказать, вам нет необходимости обладать целой кучей тэта-восприятий, чтобы наблюдать за ним. Либо он держит в руках банки Е-метра и стрелка внезапно начинает носиться по шкале, и это самый лёгкий способ увидеть изменения, либо вы просто смотрите на него, и он вдруг дёргается вот так, понимаете? Происходит нечто, что не так уж легко заметить, как, например...

Да. Что также забавляет, так это пытаться убедить людей, что частицы обладают различными качествами и что они видимы или невидимы. Пытаться продемонстрировать человеку, действительно доказать ему, что частица существует, — это превращается в поразительное занятие.

Вы спрашиваете:

Можете представить, как вы на раннем траке ведете горячие дискуссии об этом, пока обессиленный человек, наконец, не соглашается: «Хорошо, это частица. Вы меня убедили».

—В чём дело? Что вы делаете? Получилось у вас поместить это позади себя?

И немного погодя вы собираете все эти частицы вместе и говорите: «Видишь этот стол? Это твердая вещь. Я собираюсь доказать тебе, что этот стол твердый. Размахнись кулаком...»

—Ну, да.

«У меня нет кулака».

—Каким образом вы поместили это позади себя?

«У тебя нет кулака? Что ж, слушай. Возьми там частицу... теперь удерживай ее. Ты взял частицу? Теперь ударь ею по этому столу».

—Я разработал систему, как можно это делать. Тц-тц-тц!

И человек делает это — бам! — и говорит: «Да. (бум, бум, бум, бум) Что-то там есть. Хотя в действительности это не очень твердое».

—Какую систему вы разработали, чтобы делать это?

«Минуточку, минуточку. Шмяк! Бам! Он твердый. Теперь ударь по нему». (бум, бум) «Да. Да. Теперь он твердый-претвердый».

—Ну, когда я перемещал это, чтобы это оказалось позади меня, я обнаружил, что мне очень трудно перемещать это отсюда туда, так что я заново создаю это позади меня и набрасываю чёрный занавес на то, что находится передо мной.

Вот такой идиотизм. Человек не убежден, поэтому вы убеждаете его. Его уже убедили, что существует такая вещь, как энергия, так что по нему можно стучать и молотить. Он убежден в этом, и теперь, когда он убежден, что может существовать энергия, вы можете убедить его, что есть такая вещь, как частица. И должно существовать пространство, в котором могла бы находиться энергия, не так ли? Конечно, должно иметься пространство, в котором могла бы находиться энергия, естественно. Как может существовать энергия, если нет никакого пространства, в котором она может находиться? Итак, вот и пространство, не так ли? Хорошо. Полагаю, это доказано.

Вот источник закупоривания у этого человека. И вы оглядываетесь по сторонам, а потом говорите: «Потянитесь к месту впереди вас и поднимите этот занавес. Теперь найдите ещё один чёрный занавес и поднимите его».

Хорошо. Если же существует пространство и энергия в нем, то вы не хотите, чтобы это пространство и эта энергия все время находились в движении. Глупо постулировать, что она постоянно изменяет положение в пространстве. Вы еще не доказали человеку, что она изменяет положение в пространстве, понимаете?

Боже мой! Он глядит на все мокапы, которые вы просили его создать. Они до сих пор находятся перед ним. Иначе говоря, его необходимо потренировать в том, что касается времени. Вы тренируете его помещать объекты во вчера и избавляться от них, как только он... заставлять их исчезать. Просто потренируйте его в этом по градиенту.

«Теперь просто перемести ее вон туда в угол. Когда она оказывается в углу, она становится плотной, не так ли? Она не перемещается».

—Просто создайте что-нибудь и поместите это во вчера.

А человек: «Надо же! Она не перемещается».

Он отвечает:

«Когда ее не передвигают, она становится плотной. Готово: плотный... плотный объект. Это будет доллар».

—Я не могу. Вы говорите:

Кто-то при помощи колдовства уже внушил вам то, что доллар или фунт стоит иметь, что вы можете покупать на него вещи, которые не можете произвести.

—Что ж, создайте что-нибудь меньшее по размеру и менее значительное и поместите это во вчера, – и вы в конце концов получите что-то настолько малоценное, что он может расстаться с этим.

Единственное, что во всем этом представляло ценность, — это какое-то знание. Если вы знаете способ действий и можете привести его в действие без чрезмерного труда или затрат, то вам, несомненно, не нужен этот объект от кого-то еще, не так ли?

И вы... а что если он не может сделать ничего из этого? Дайте ему зубочистку и попросите выбросить её в окно. «Теперь выбросите из окна другую зубочистку. Теперь получите мокап зубочистки и выбросите его из окна. О, вы сделали это? Хорошо, получите мокап двух зубочисток и выбросите их через дверь. О, вы сделали это? Хорошо».

Итак, в действительности выше всех уровней, по сути, было знание.

И он просто продолжает продвигаться вперёд. Мокапы становятся более чёткими, и дела начинают идти прекрасно. Они... клянусь, они проделывают самые невероятные вещи! Вы думаете, что преклир в какой-то мере понимает... преклир в какой-то мере понимает, что происходит, и внезапно он начинает дурачить себя. И затем он начинает дурачить вас, да ещё как! И если вы не смотрите на него, если он не держит в руках банки Е-метра, то вы могли бы с тем же успехом беседовать с луной.

Вы обнаружите, что знание — это нечто, о разрушении чего большинство ваших преклиров будут думать просто с содроганием. Они не хотят... если только это не знание о них самих. Итак, вы даете им... просите их создавать макеты полицейских досье, в которых говорится обо всех их делах и обо всем остальном, и взрываете их, и так далее... Они должны перестать придавать знанию эту огромную ценность. Ведь если они поймут слово «знание» как «факт», тогда им необходимо держаться за свои факсимиле. В итоге они чувствуют, что не могут разрушать собственные факсимиле, потому что их факсимиле — это якобы знание, а это не так. Их факсимиле как записи не представляют большой ценности. Действие в настоящем времени имеет гораздо большую ценность.

Рано или поздно он оправится от этого состояния, он сможет справиться с этим в следующей сессии или когда-нибудь ещё. Но в тот момент, когда он натыкается на серьёзное «не могу» и оно остаётся пропущенным... начиная с этого момента объекты становятся всё более туманными и трудноразличимыми. Так и запишите это у себя в тетради.

Имеет ценность знание о том, как добиться выполнения или как выполнять действие в настоящем времени, но не файл, в котором содержится это знание. Бесценность файла не определяется качеством составляющих его карточек. И если файл может существовать без карточек, то выбросите их. Храните знание, но избавьтесь от карточек.

Ваша задача – определить «могу»... создать у преклира состояние «могу»... а не состояние «не могу». Если вам вообще нужна какая бы то ни было цель, то вот она. Вы определяете «могу». Он может создавать змей.

Знание может существовать, если у нас есть очень легкий, хороший метод, с помощью которого мы можем в любое время восстановить его. Оно нам не нужно. Вы поймете это в тот момент, когда внезапно осознаете, что у вас есть формула, с помощью которой вы можете по желанию производить знание. Человек скажет: «Что ж, я знаю. К черту эти факсимиле».

И прямо в самом начале вы приступаете к работе, выясняя с помощью ассесмента, чего он «не может», чтобы вы могли увеличить его способности. В самом начале вы приступаете прямо к этому. Вы можете проводить людям всевозможные сессии... короткие, отрывочные сессии, и так далее... и, если вы не проведёте никакого 1ссесмента, то, может быть, это сойдёт вам с рук в трёх четвертях случаев. Возможно, в девяти десятых случаев вам сойдёт с рук, если вы не проведёте ассесмент. Но, как и у меня, рано или поздно окажется, что вы проводите одитинг в полтретьего ночи и внезапно наталкиваетесь в кейсе на «не могу». Оно было там всё время.

Кроме того, человек убежден, что факсимиле используют вместо силы. Это ужасная ловушка. Он думает, что знание всегда будет заменять силу. Что ж, так оно и будет, если вы достаточно быстро примените достаточное его количество. Но не пытайтесь прибегнуть к каким-нибудь эзотерическим видам общения на поле битвы, когда вражеский солдат направил винтовку прямо на вас и его палец нажимает на спусковой крючок. Это совершенно неподходящий момент для того, чтобы пытаться сообщить ему, что вы знаете больше о винтовках, чем он; так что вы должны быть способны... О, нет. Нет. Вы потеряете обладательность прямо там.

Вы закончили бы всю работу примерно за полчаса, если бы вы сначала выяснили это. А вместо этого вы проводили человеку процессинг на протяжении трёх юсов, затем неожиданно нашли «не могу» и решили, что больше не можете тратить на это время... вы устали и решили, что лучше немного поспать.

Еще одна вещь — это переоценивание обладательности. Если человек постоянно и неизменно переоценивает обладательность, то тогда он начнет защищать те вещи, без которых ему было бы лучше. Он будет обладать вещами, которые ему не нужны, потому что он будет чувствовать, что никогда не сможет заменить их. И мы получаем человека с натурой Плюшкина.

И, вероятно, вы потратите следующие несколько ночей на устранение последствий этого. Не проводя ассесмент, вы просто можете потратить больше времени. Вы можете просто постоянно терять время. Полагаю, за год вы, вероятно, могли бы потратить зря сотни и сотни часов процессинга... даже проводя процессинг недурно... просто сотни и сотни часов. Время от времени... Например, я только что выявил такой случай. Не буду упоминать никаких имён, но... я не хочу никого опозорить, но...

И он опускается ниже этого уровня, у него появляется чувство, что люди хотят нанести ему ущерб исключительно из-за того, что у него есть вещи; поэтому он начинает устраняться, устраняться, устраняться, устраняться. Он неправильно оценивает важность обладательности, что автоматически означает, что он неправильно оценивает время. И в результате он не обладает.

Послушайте: проведя немного процессинга преклирам, вы обнаружите, что они подразделяются на различные категории. И это не категории ГС... Расскажу вам об этом прямо сейчас. Это не категории ГС.

Но все начинается с желания и убеждения и опускается по этому пути. И после того как человек был убежден и приговорен к семидесяти четырем триллионам лет в МЭСТ-вселенной, — такова огромная обладательность этой МЭСТ-вселенной, — настало время кому-нибудь из вас выручить его.

Генетические сущности существуют на траке, подразделяясь на расы. Есть жёлтая раса, и белая раса, и зелёная раса, и так далее. Количество рас, которые прошли трак вплоть до настоящего времени... они нас не волнуют.

Позднее этим вечером я прочитаю вам еще одну лекцию.

Когда кто-то пытается сказать людям, что у этих рас равные права перед законом, он не сообщает какую-то грандиозную новость... чертовски очевидно, что так и должно быть. Очень странно, что здесь, на Земле, кому-то приходится столь громко ратовать за это.

Фактор, который смешивает все карты, и причина, по которой у людей возникают расовые конфликты, состоит в том, что здесь, на Земле, в действительности присутствуют примерно пятнадцать... по меньшей мере, двенадцать или пятнадцать рас тэтанов. И их представители разбросаны по пяти этим расам... и если где-то и есть большая хаотичность, так это здесь.

Генетические сущности движутся вперёд по траку, и они образуют где-то пять расовых потоков, и затем появилось примерно... появились все эти тэтаны. Они... совершенно недавно, на недавно начатых витках спиралей. Вначале они были, в сущности, более или менее одинаковыми, а затем они разлетелись, и, по причине того, что у них различные траки... разная история, различия в истории... и внезапно у вас... Кстати, все они примерно одного возраста. Внезапно у вас появляются двенадцать или пятнадцать различных типов прошлого, двенадцать или пятнадцать наборов признаков.

И неважно, является ли человек представителем так называемой «кавказской» или «ацтекской» расы... полагаю, это то, что называется... что там было у нацистов... «цезарийцы»? Я забыл.

Как? Арийцы? Да, да... «хамийцы». Как бы то ни было, не имеет ровным счётом никакого значения, какую из этих ГС вы берёте. Вы обнаружите, что, когда речь идёт о тэтане, по-настоящему важно то, к какой расе тэтанов он относится... это фактор, влияющий на процессинг и, в действительности, на межличностные отношения. Этих людей определенным образом обучали жестокости... И неважно, находитесь ли вы в центре Африки или где-то ещё.

Я не вижу очень больших отличий... я проводил в саванне процессинг чрезвычайно большому количеству чернокожих, и не заметил у них каких бы то ни было отклонений от общей картины, ни малейших. Но среди них я находил свидетельства существования двенадцати или пятнадцати линий тэтанов.

Есть люди-змеи, есть завоеватели... о, потрудитесь записать их. Когда-нибудь вы начнёте распознавать их. Мне придётся составить таблицу. Я должен сам провести исследования на эту тему. Я не принимался за эти исследования. Я могу за пару лет выполнить всю работу, которая должна была быть выполнена здесь в течение последних восьмидесяти миллионов лет, но я... на это требуется некоторое время... не очень много.

Однако есть завоеватели. Есть команда... позвольте мне описать категории, к которым они относятся.

Многие из тех, кто развлекает вас на сцене и лучше всего умеет зажигать людей, принадлежат к пятой завоевательной силе или к одной из завоевательных сил. Эти люди появились бог знает откуда. Их собирают в определённые группы, иногда в группы специального назначения. Их обучают тем или иным образом, и они внезапно наносят удар по планетам, делая это различными способами, в том числе довольно необычными.

И на их долю выпало столько передряг, что к тому времени, когда они попадают сюда, они вполне убеждены, что их силы подорваны. И они чувствуют, что сильно деградировали. Они не ставят себя ни во что. Они не чувствуют у себя какую-либо способность применять энергию. У них есть такое ощущение, что они должны удерживать её у себя. Обычно у них весьма хорошее воображение. Вы работаете с этими людьми очень просто: вы проводите обычный ассесмент.

В ассесмент должны быть включены части тела. И вы обнаружите, что у таких людей «руки» вызывают довольно сильное падение стрелки. Вам даже нет необходимости знать, почему «руки» вызывают это падение. Вам не нужно верить в теорию о завоевателях. Вы можете идти и спотыкаться, как спотыкались все остальные. Вам нет необходимости признавать, что завоеватели или вообще кто-либо живёт в космосе. Вы можете принять точку зрения, известную как «вселенский антропоморфизм землян сверхгигиеничного центризма». Согласно этому воззрению, единственное живое существо во всей этой вселенной – это землянин, и единственная населённая планета среди всех этих квадриллионов квадриллионов, квадриллионов, квадриллионов звёзд... единственная звезда, у которой есть какие-либо планеты, это солнце двенадцать. Если хотите, вы можете принять такую точку зрения. Я хочу сказать, у людей было много гораздо более идиотских точек зрения. Они полагают, что, когда носишь очки, глаза начинают лучше видеть.

Итак, эти парни встретили на своём пути полицейских, и те поотбивали им все руки. Что ж, вы обнаружили бы... если бы вы одитировали такой кейс, то вы обнаружили бы определённый набор «не могу». И если вы зададите вопросы обо всех этих «не могу», то вы обнаружите, что у представителей этих рас автоматически происходит срыв. Вы установите, что что-то не так с их руками или что они испытывают какую-нибудь эмоцию по поводу рук.

И с этим можно справиться, применяя процессинг создания таким образом, чтобы они приобрели способность контролировать руки. Разве это не сложная задача? И вы также обнаружите, что их основательно расшевелили на тему второй динамики. В связи с ней они испытывают значительное волнение и расстройство. Когда вы будете создавать коммуникационную линию, вы обнаружите, что она идёт от другого конца и возвращается обратно к человеку.

У одной из сил завоевателей был лозунг: «плата – это ощущение», и для них это единственная плата. Они действуют как одно подразделение, и у них имеются определённые планы и цели. Эти планы и цели даже не представляют для нас интереса. Нас интересует лишь этот факт.

Что дальше? Вы получаете эти «не могу», и вы обнаружите, что для них ключевая тема – это темнота. Они прячутся. Темнота имеет для них огромную ценность. Они хотят спрятаться в этой темноте. Очень часто, когда вы начинаете просить их создать мокап полицейского, они откликаются: «Хе-хе! Нет-нет!» Но рано или поздно они смогут создать нагрудный знак и приобретут способность делать что-нибудь с этим нагрудным знаком. Какова градиентная шкала для «полицейского»? Что ж, нагрудный знак, затем фуражка, дубинка, пистолет и всё остальное, пока вы не получаете «полицейского». И потом приближайте его и отдаляйте и проделывайте с ним различные вещи. Что ж, это совсем просто, не так ли? Стало быть, это лишь обычная процедура.

Вы берёте человека-змею... в том, что касается процессинга, нет ничего легче. Что вызывает интерес, так это поведение человека Оно также не заботит вас. Человек-змея... он очень тихий. Он хочет, чтобы вы всё доказывали... доказывали, доказывали, доказывали. И если где-то под солнцем существует некое механическое приспособление, которое может рестимулировать найденный им инцидент, то этот человек чувствует, что должен найти его и тем или иным образом вывернуть наизнанку или заставить какого-нибудь преклира испытать его воздействие на себе. Ему нужны доказательства, доказательства, доказательства, доказательства.

Например, один из них купил кушетку, в которой был встроенный вибратор, и поставил его на такую мощность, чтобы тот автоматически рестимулировал факсимиле «Один». И он уложил человека на эту кушетку так, чтобы лоб оказался на кнопке, которая вибрировала. И человек лежал там, и эта штука трясла его, и он чувствовал волны, идущие из «кофемолки» факсимиле «Один». Это заставляет людей чувствовать себя очень плохо. Но он вполне доказал это.

Его основная идея будет состоять в защите змей. Он делает много других вещей. Впрочем, оставим это в покое. Он будет усиленно создавать змей, но не захочет разрушать какую-либо змею.

Ещё есть люди-кошки. Бог его знает, откуда они появились. Господи боже мой! Эти люди, несомненно, потерялись. Большинство из них совершенно сумасшедшие. И у них большие, большие, часто раскосые... Они берут ГС и изменяют у неё глаза, чтобы они были большими и раскосыми, они делают так, чтобы ГС вырастала очень тощей. И глаза получаются большими и довольно часто очень похожими на кошачьи. Эти люди потерялись. Они не знают, где они находятся. И они чем-то похожи на кошек. И иногда там или здесь они заговаривают с вами о дроздах, чьё пение напоминает мяуканье.

Однако что мы обнаруживаем в кейсах этих людей? Мы обнаруживаем, что коты – это то, что они «не могут разрушать». И есть другие люди, похожие на них, для которых коты это «не могу разрушать» и которые не являются людьми-кошками; ведь одно из первых требований для того, чтобы быть настоящим, подлинным человеком-кошкой, – это быть совершенно безумным и очень тощим. Они действительно потерялись! Я не знаю, кто захватил людей-кошек и где, и кто поместил их на трак, но у них едет крыша, стоит только посмотреть на них. Я уверен, что вы были знакомы с некоторыми такими людьми. Они такие дружелюбные, они так хотят помочь, у них светятся глаза, но они не очень энергичные... они очень слабые.

И внезапно... если бы вы сказали такому человеку, что он никак не может помочь, то прямо на ваших глазах у него съехала бы крыша.

Далее мы обнаруживаем ещё одну разновидность людей, и можно было бы поклясться Богом, что они никогда не имели никакого отношения к тэтанам. Просто можно поклясться! Здесь, на Земле, они становятся людьми двух типов: они становится капиталистами, комиссарами, шефами полиции нацистов... все они одного поля ягоды. «Держись за это!» Они испытывают потребность притягивать всё к себе. И когда вы начинаете проводить процессинг такому типу... Боже правый, доставайте строительную лебёдку. Он притянул всё к себе... просто всё. И в нём осталось так мало тэтанского, того, что можно было бы перемещать в пространстве, что вам будет очень, очень трудно сделать что-то с этим кейсом. Трудный кейс... «Держись за это! Держись!»

Однако как вы избавляетесь от этого? Добиваясь, чтобы он выбросил что-нибудь... зубочистку. Вы немедленно обнаруживаете, что он ничего от себя не отпускает... это первое, что вы в нём обнаруживаете, и это сразу же говорит вам о том, что человек принадлежит к этой непонятной расе.

Кроме того, есть ещё манипуляторы. Итак, эти люди... их признак (кстати, это характерно для большого количества других рас, так что это не единственный признак)... эти люди любят носить очки в роговой оправе. Если бы вы позволили им ходить в очках в роговой оправе без стёкол, то они были бы счастливы. Это потому что в факсимиле «Один» «манипулятор» носит массивные защитные очки. Но не упоминайте таким людям о насекомых... обычно на этом у них просто крыша съезжает. Что-то там у них было связано с насекомыми... не знаю, что. Кстати, этих людей вполне можно спасти.

Они превосходные организаторы. И вы обнаружите, что в обществе они выполняют огромную организационную работу. Все эти люди, как вы понимаете, не являются плохими. У них лишь есть некоторые особенности.

И бог ты мой, вы обнаружите их среди представителей коричневой расы, и чёрной, и жёлтой, и всех остальных; везде вы обнаружите тех же самых ребят. Они появились здесь и распространились. Существует лишь ограниченное количество... ограниченное количество этих категорий.

О, да, да, да... есть также «широко открытый кейс». Широко открытым кейсом часто оказывается девушка с прекрасным телом. Весьма часто у таких девушек оказывается очень широко открытый кейс. И вы представить себе не можете, каким образом с ними может быть что-то не так. И факсимиле «Один» у них другое, и у них ещё много чего другого, и они почти идеальные шпионы. Они могут не осознавать это, но они являются обученными шпионами. Вы могли бы просто... начать проводить им экзамен, который обычно проводят офицерам-разведчикам, и они дадут безупречный ответ на каждый вопрос.

И это те ещё типы. В плане цикла действия, хотя они «широко открытые кейсы» и хотя у них очень красивые тела, они находятся в точке внезапной смерти. Они находятся прямо на уровне смерти. И, работая с ними, вы пытаетесь привести их к чему-либо, а они: «О, нет!» Они, по-видимому, постоянно соглашались и в результате стали «широко открытыми кейсами». Очевидно, наличие у них восприятий объясняется существованием того или иного соглашения. Я не знаю, откуда они появились и в чью пользу они шпионят. Это большая, большая хохма: я не знаю, кто эти люди.

Я выяснял, опасны ли они... они не опасны. Но они проходят другое факсимиле «Один», они проходят его с «широко открытыми» восприятиями, и хотя это проявляется в невероятной степени, их чувство реальности просто уничтожено! У них чрезвычайно плохое чувство реальности. Ужасное! Просто кошмар!

Это довольно типично. Вот какие существуют типы людей. Как вы поступаете с каждым из них? Вы проводите им ассесмент. Вы обнаружите, что то, чего не может делать «широко открытый кейс», – это стоять лицом к лицу с каким-либо предшествующим существованием. Ни при каких обстоятельствах! Это просто повергает его в ужас.

Вы говорите ему: «Возможно, вы жили раньше», – и этот кейс вдруг начинает нияууу! У него едет крыша! Вот это да! Он... я не знаю, почему это так, но это так и есть.

Особенности... во всём этом имеется много различных особенностей. Но вы ищете «не могу».

Очень скоро вы получите... просмотрев лить те типы кейсов, которые я перечислил здесь... вы вдруг приобретёте способность приводить их в лучшее состояние. Вы можете посмотреть на человека, и, кажется, у него неплохо идут дела в обществе, и вы начинаете проводить ему процессинг, и, боже, он ничего от себя не отпускает. Вы обнаруживаете, что у него много денег. Он не отпускает от себя абсолютно ничего. Вы начинаете изучать его риджи – он притянул практически все риджи, какие у него только есть, прямо себе на макушку.

Вы обнаружите следующие отвратительные детали: его... его кишечник не опорожняется. Один раз в девять дней или где-то около того. Я хочу сказать, дошло до такого. Он не сморкается... боится потерять что-нибудь. Это отвратительные вещи, но очень ценные с медицинской точки зрения.

К вам попадает человек следующего типа, и вы смотрите на него и... как можно вытащить этого парня оттуда? Моё мнение: самая большая шутка, которую вы можете сыграть, – это не делать этого! Он ни капли не заинтересован в том, чтобы его вытащили оттуда. Кто вы такой, чтобы заниматься его спасением? В действительности он не заинтересован в этом.

Он хочет доказать кому-то, что те привели его в столь плохое состояние, что ему требуется терапия. Это практически всё, чего он может достичь в плане того, чтобы хотеть получать терапию. Он просто хочет доказать это. А когда ему проводят терапию, он выглядит всё хуже и хуже. И его состояние будет ухудшаться и ухудшаться. Довольно большая обуза.

С остальными работать довольно легко. Завоеватели – это сложные кейсы, главным образом потому, что они начинают чувствовать себя сильно деградировавшими. И, кстати, их несколько команд. Это не просто одна команда. И все они чувствуют себя в большей или меньшей степени деградировавшими. Но третий батальон Пятой завоевательной силы находится практически на самом дне. Необходимо придумать что-нибудь ниже -8,0.

Как только такой человек обнаруживает, что он испускает небольшой луч энергии, он просто испытывает слом. Это уровень деградации, о котором вы никогда не слышали, и всё же он может действовать весьма неплохо. Кстати, они действуют чрезвычайно эффективно здесь, на Земле, в качестве революционеров, так что мы довольно часто обнаруживаем таких людей в Саентологии.

Они действуют довольно эффективно. Вот что здесь странно. Они не могут управлять хоть сколько-нибудь большим количеством силы, но каким количеством силы они могут управлять? Практически невозможно это определить.

Хорошо. Когда вы проводите ассесмент, вы можете задать какие-нибудь вопросы, связанные с этим. Но вы должны выяснить это. И это не то, о чём вы должны рассказывать преклиру.

Если вы возьмёте «Настольную книгу для преклиров» и посмотрите в её начало, то в одном из действий... в одном из первых действий... вы найдёте список родственников, а затем список частей тела. И выясните, как человек может создавать и разрушать этих родственников и эти части тела.

И, кроме того, у меня есть здесь список существительных, который я размножу на мимеографе, и в него входят всевозможные существительные. И он начинается чем-то вроде «арки» и заканчивается такими вещами, как «яблоки, ягоды, ястребы», -вилки, чайники, ключи, драгоценности... я просто зачитываю список, их здесь сотни. Сюда входят все существительные, какие только есть. Я хочу сказать, это обширный список. Итак, он у нас есть.

Я сделаю так, чтобы этот список и процессинг игр размножили на мимеографе. И мы должны составить учебник по курсу. Итак, вы не сможете воспользоваться этим немедленно; но если вы возьмёте список слов начального английского или учебник по основам английского, то вы сможете провести потрясающий ассесмент. Вы начинаете работать с преклиром по этому списку и спрашиваете его, может ли он создавать и разрушать по восьми динамикам.

В самом начале курса я продемонстрировал вам очень небольшой пример того, как это делается. Но вы делаете то же самое, и вы используете каждое существительное, какое только приходит вам в голову, и каждую часть тела, какая только приходит вам в голову, каждого человека, какой только приходит вам в голову, каждого родственника, какой только приходит вам в голову. И к тому времени, когда вы это проделаете, ей-богу, не останется ничего, чего бы вы не знали об этом преклире.

И это вы дополняете тем, что видите здесь: три области трака. [См. рис. на следующей странице.]

И, ради бога, задайте ему вопросы, касающиеся всех трёх областей трака. Тело против тел – это наиболее поздняя область трака. Это относительно недавние времена, это третья область. Вторая – это тэтан против тела али тел, против одного или большего количества тел. Это очень недавнее прошлое. Но это средняя часть трака... световые шары заходят в тела. А первое, что находится здесь, – это тэтан против тэтана. И здесь световые шары, или бытийности, соединяются с бытийностями, или отсоединяются от бытийностей, и продолжают разные вещи с бытийностями, продолжают разные вещи со световыми шарами, помещают ах в контейнеры, вынимают их из контейнеров, и так далее. А со второй областью работают таким же образом: тела проделывают это с тэтанами, тэтаны захватывают тела. Это ситуации для работы с мокапами.

Итак, вы используете эти три области трака. И теоретически, это всё, что только может произойти со световым шаром, или световым шаром, противостоящим световому шару, всё, что может произойти со световым шаром в связи с телом, всё, что может проделать с телом другое тело. Мокапы... неограниченный их источник.

Итак, вы видите, что здесь мы имеем дело с очень большим количеством разнообразных вещей, но это очень легко разложить по полочкам... довольно легко разложить по полочкам. Вы обнаружите, что во всех этих группах инцидентов оверты совершаются против (1) тэтанов; (2) тел, – и оверты тел против тел... в результате вы получаете три категории DED-ов и DEDEX-ов, овертов и мотиваторов.

Не забывайте, что существует такая вещь, как оверты против одного тэтана или многих тэтанов. И большая часть заряда, которую вы устраните у некоторых кейсов, заходящихся в плохой форме, будет относиться непосредственно к этому.

Что ж, вот что вы делаете и вот как вы проводите ассесмент. И на самом деле это всё, что тут можно сказать. Вы записываете эти вещи и затем используете их при работе с мокапами.

И как-то раз преклир спросил меня: «Хотел бы я создавать или... при каких условиях, и так далее?» Не беспокойтесь по этому поводу. Просто спрашивайте: «Создали ли бы вы..?» – и если преклир начинает делать оговорки, то он обеспокоен. Добейтесь, чтобы он перестал беспокоиться, и проведите ему ещё ассесмент.

Давайте сделаем перерыв.